Ветер стихий 2

За стеной, в отдалении виднелось несколько черепичных крыш одноэтажных, длинных построек. С них перевёл взгляд на молодого мужчину в лёгкой укороченной одежде и в чалме, скучающего около ворот. Стоящего на страже с одной лишь длинной палкой, что, похоже, его нисколько не смущало.

– Спасибо Найбих. Возвращайся. Дальше я сам, – поблагодарил за помощь.

– Уверенны, господин? – задержался мужчина, беспокоясь о благополучии свежи обретённого хозяина.

– Да. Разве только Амун хорошо знакомы с Хаян, – вопросительно на него посмотрел.

– К сожалению, не настолько, – искренне огорчился. – Мы как-то делали им ледник под домом, для хранения продуктов, да продали несколько стационарных щитов воздушной завесы. Были проблемы с шумом и неприятными запахами в одном из доходных домов Хаян. – объяснил Найбих.

Велев ему возвращаться, под любопытный взгляд сторожа, не чинившего препятствий, прошёл внутрь. Там меня оставила кунан, которая, выслушав просьбу, проводила к главе. В большой комнате, похожей на открытую веранду с плетёной мебелью, в окружении приземистых плоских сундуков и обилия подушек, меня приняла старая, полноватая женщина с редкими седыми волосами, морщинистая, как сухофрукт. Чья кожа со временем поблекла. Впервые видел настолько пожилого дари. Её собранные в клубок волосы были крест-накрест закреплены деревянными спицами. Отличительными чертами главы Хаян выступала чёрная повязка, закрывающая левый глаз, клетка с попугаем, подвешенная на стоящую рядом вешалку и курительная трубка с длинным мундштуком. Не болтайся на её руке браслет кунан, принял бы за прожжённого ветром и морской солью капитана пиратского корабля, на пенсии.

– Госпожа Флинт, – вежливо склонив голову, сказав не подумав, под воздействием ассоциаций.

– Зови меня мать Кифая, юноша, – спокойно поправила женщина, затянувшись ароматным, терпким табачком. – Что привело тебя в наш дом? – неторопливо спросила, изучающе меня разглядывая всё ещё ясным взором.

– Светлого дня, мать кунан Кифая. Я бы хотел на время обрести приют у вашего очага. Если это не нарушит твой покой. За скромные дары. Поскольку такому путнику, как я, нужен отдых, – начал излагать просьбу в духе традиций. – Не надеться ли у вас свободного домика для меня и моих спутников. На четверых дари, – Аюни не в это число включать не стал.

Надеясь провести с собой как рабочий инструмент, то есть бесплатно.

– Так отчего же не пошёл в гостиницу? – полюбопытствовала со всё тем же безмятежным выражением лица.

– Мне больше по нраву домашний уют и покой. Да и еда в нём, кажется, вкуснее. С этим у Хаян, насколько вижу, лучше, чем у многих, – польстил. – К тому же мой кошель изрядно отощал в последнее время. Вскоре он вновь наполнится, но как минимум пару декад до этого счастливого момента где-то нужно переждать.

Намекнул, что не стоит ожидать от меня слишком многого. В плане денег. Отвечая на вопросы матери Кифая, рассказал, что с несколькими женщинами сбежал из сожжённого Шаль-Аллмара. С работой вопрос уже решил, осталось разобраться с жильём. Описав себя как тихого, скромного, безобидного парня. Прямо мечту, а не квартиранта. Такого, как бедного студента медицинской академии с большим багажом знаний по химии. Изворачивался, как умел, рассказывая о себе, избегая прямой лжи. Подумаешь, о чём-то умолчал, заботясь о её крепком сне. Пусть за это спасибо скажет. Она и сказала, только немного другими словами, не о том и не обо мне, указав трубкой на Аюни.

– Отчего твоя спутница постоянно ходит в маске, закутавшись в платок? Надеюсь, ничего заразного?

– Стеснительная она у меня. Очень. Только это не маска. Аюни, сними платок, – приказал.

Рассмотрев автокуклу, слегка изогнув губы, с иронией уточнила, – Говоришь, бедный странствующий философ и писатель? Мухи зря не прихлопнешь?

– Истинно так, – ещё раз скромно поклонился, не моргнув и глазом. – Аюни, свет очей моих, единственный подарок от хорошего друга, за подставленное ему в час нужды плечо.

– Точно плечо? – скосила взгляд единственного глаза значительно ниже, заставив почувствовать себя несколько неловко. – Многие за такой подарок…, – замолчала, сделав очередной долгий затяг, разжигая угли в трубке.

Выдохнув колечко дыма.

– А у вас можно грубо браниться? – невинно уточнил.

– Мне, да. Вот что, юноша, покажи-ка для начала руку. Если всё ещё не передумал воспользоваться нашим гостеприимством.

Без промедлений закатал рукав на той руке, на которой не было браслетов.

– Смешно, – бесстрастно прокомментировала старуха.

– Видите, не пробыл здесь и получаса, а уже принёс вам хорошее настроение, – улыбнулся старой жабе.

Я не обидчивый, я злопамятный, а это другое. Закатав второй рукав, показал родовой браслет кундар, не вызвавший у неё удивление.

– Где-то так и подумала, – прежним тоном высказала свои мысли совершенно непрошибаемая бабка.