Ветер стихий

Дехи сама не испытывала радости покидать обжитый дом с пустыми руками, отдавая всё нажитое врагу. Поэтому мою просьбу восприняла весьма благожелательно. Понимающе переглянувшись, уточнив время и место, где встречаемся, ушла, а я остался дожидаться Сами.

Вскоре появилась та же самая служанка, которая, молча проскользнула мимо меня, закрывшись в комнате с девочкой. Спустя несколько секунд настороженного ожидания, мало ли что она там внутри делала, увидел, как женщина вывела из комнаты бледную, осунувшуюся Сами. Подведя ко мне, быстро удалилась в сторону выхода. Куда-то спеша.

— Голова не кружится? Не тошнит? — заботливо поинтересовался её самочувствием.

— Немного, господин, — тихо ответила, глядя в пол.

— Если станет хуже, обязательно скажи. Иди за мной. Постарайся поменьше разговаривать с посторонними. Хорошо?

Получив подтверждение, повёл её к конюшням, про которые рассказа Дехи. Не видел смысла самому блуждать по дому в поисках ценностей или праздно прогуливаться, словно турист, любуясь шедеврами архитектуры. На первое, нет опыта, а на второе, времени. Не уподобляться же сороке, хватающей всё, что ярко блестит. Истинной ценности предметов я всё равно не знаю, всё что нужно, подозреваю, как было кем-то сказано, давно украдено до нас. Оставшееся или слишком много весит, имя приличные габариты, или мало стоит, или никому не нужна. Лишь впустую отягощу себя балластом. Да и слуги, которые друг друга прекрасно знают в лицо, могут неправильно отреагировать на подобные действия подозрительного незнакомца. Зачем мне лишнее хлопоты. Пусть этим занимается Дехи. Лучше всего, как показывает практика, ограбить объект могут те, кто его же и охраняет.

К тому же до сих пор чувствовал сильную слабость. Не до физических нагрузок. Хотелось поскорее где-нибудь примоститься в прохладном тенёчке, просто посидеть, побездельничать. Устал чего-то, хотя вроде бы только недавно встал с постели. Чудеса.

Некоторое время робко державшаяся позади, молчаливая Сами, всё же спросила.

— Господин, вы пришли забрать меня из поместья?

— Да, — ответил спокойно, внутренне радуясь первой попытки контакта.

— Я теперь буду принадлежать вам?

По её бесстрастному голосу не понять, как она к этому относилась. Радовалась, негодовала, возмущалась, или ей было всё равно.

— В каком-то роде, — затруднился с ответом.

Снова повисла тишина. Теперь уже не выдержал я.

— Больше ничего не хочешь спросить?

Немного подумав, решила, что да, хочет.

— Как вас зовут, господин? — с лёгкой опаской задала первый вопрос.

— Амир.

— Амир, — промелькнуло удивление. — И всё?

— А что ещё ты хотела услышать? — подтолкнул к продолжению разговора.

— Ваше полное родовое имя. Нельзя быть просто Амиром. И всё, — не задумываясь над этим, включилась в разговор, объясняя прописные истины.

— Почему? — на самом деле удивился.

— Потому что, так могут звать только, — чуть запнулась, боясь меня обидеть, — безродных, презренных бродяг. За которыми ничего нет, кроме собственной тени, — явно припомнила чьи-то слова.

Позабыв, про якобы потерю памяти.

— У вас на руке серебряный браслет кундари. Благородного, знатного господина. Вы не можете быть бродягой. А ещё, с вами уважительно говорила мастер Нуррадин, — привела более серьёзный аргумент. — Мне Дайя рассказала. Она бы так себя не вела с обычным Амиром, — убеждённо.

Дайя, так понимаю, та женщина, что первой зашла в комнату.

— Что, прямо ни с кем, кроме кундари?

— Если, только с шочи, — предположила с лёгкой неуверенностью.

— Шочи, это кто? — со всё возрастающим интересом.

— Это обращение к дари из круга Справедливых, — не понимая, как можно не знать таких простых вещей. — В книге «Устройство мира первых дари», они стоят выше кунан, но ниже кундари.

Занимательно. Похоже, их социальная модель общества для большей устойчивости закреплена в некоем своде законов, на который ссылаться даже дети, не подвергая сомнению. Удивлён, что их учат таким вещам. Да так основательно. Трудно сказать, хорошо это или плохо.

— Полагаю, каждый круг требует своё, особое обращение? И имеет определённую приставку к имени? — попытался угадать, припомнив, что Захир упоминал о Дархан как о Достойных.

— Да, — подтвердила, не расслышав иронии.

— Можешь перечислить эти круги? Сколько их? Вот, ты к какому относишься? — попытался хотя бы поверхностно разобраться в их запутанной системе.

— Всего существует девятнадцать кругов пути просветления, ведущего от окружающей тьмы, до источника света души Канаан, содержащего в себе истинную суть всех вещей и законов, — заученно принялась описывать мировой порядок, показывая пальцем не столько круги, сколько спираль. — Самый низший из которых, считается девятнадцатый, на котором находятся амад, — Нечестивые. Чьи души погрязли в грехе, пороках и тьме. Круг самых гнусных, прогнивших негодяев. Достойных, только смерти и забвения.

В её голосе послышалось неприкрытое презрение и отвращение. Наверняка, внушаемое с пелёнок.