Ветер удачи

«Пресечь! — скомандовал длинноусый полусотник трем стоящим подле него удальцам. — Вразумите горластую ведьму, как надлежит разговаривать с полномочными представителями Триумвирата!»

Нганья, а за ней и другие обитательницы особняка пробовали заступиться за свою госпожу и тут же были обвинены в «злодейском неповиновении», «дерзком противодействии», «охаивании», «осквернении» и всех прочих мыслимых и немыслимых оскорблениях доблестных «ревнителей справедливости». А поскольку это приравнивается к злоумышлению против существующей власти, предателей велено было немедленно схватить, примерно наказать и отправить на невольничий рынок, отписав особняк и все находящиеся в нем ценности в имперскую казну.

Опешившую Нганью и трех или четырех смазливеньких служанок мгновенно оттащили в сторону, остальных же начали примерно наказывать древками копий, ножнами мечей и захваченными специально на этот случай страшными кнутами из бегемотовой кожи. Видя, как избивают ее мать, Нганья бросилась ей на помощь и, сбитая с ног увесистой затрещиной, пришла в себя уже в отцовской спальне. Бросив ее на циновку подле широкого ложа, настатиги не потрудились даже связать свою бесчувственную жертву. Им и в самом деле было не до нее: двое, занявшие ложе отца, обмениваясь мерзкими шуточками, заставляли ласкать себя молоденькую дочь управляющего особняком, все тело которой покрывали царапины и кровоподтеки, а под глазом набухал огромнейший синяк. Еще двое методично избивали ногами загнанную в угол жену одного из телохранителей — высокую и сильную женщину, сладить с которой насильникам оказалось не так-то просто.

От боли в затылке, нестерпимого ужаса и зрелища того, что ждет ее в самом ближайшем будущем, зрелища, сопровождаемого удушливым запахом крови и отвратительными хлюпающими, чмокающими и булькающими звуками, перемежающимися тяжкими ударами, всхлипами и стонами, Нганью вывернуло наизнанку. Утирая лицо ладонью, она решила, что лучше умереть, чем пережить надругательства настатигов. Надо было только выбрать, что надежнее: выпрыгнуть из окна второго этажа или попробовать добраться до сваленного у двери в кучу оружия и, завладев мечом, перерезать себе горло? Окна выходили в сад, и, хотя были расположены достаточно высоко над землей, выпрыгнув из спальни, Нганья рисковала переломать руки и ноги, что, разумеется, не помешало бы насильникам совершить задуманное.

Меч или кинжал были надежнее, и девушка, пользуясь тем, что никто из присутствующих в комнате не обращает на нее внимания, не вставая с колен, поползла к двери. Она была уже почти у цели, когда за ее спиной, из того угла, где неуступчивую жену телохранителя превращали в кровоточащий кусок мяса, донесся изумленный возглас. Изо всех сил Нганья рванулась вперед и успела ухватиться за рукоять спасительного меча, но тут что-то мягко толкнуло ее в бок. От неожиданности она упала и лишь мгновением позже поняла, что это всего лишь кожаная подушка, которую метнул в нее один из расположившихся на отцовской постели насильников.

Девушка дернула меч из ножен, но было уже поздно: потерянное мгновение позволило бросившему избивать жену телохранителя настатигу добраться до нее в прыжке, прижать всем телом к полу и так сдавить вцепившиеся в рукоять меча пальцы, что они разжались сами собой.

— Какая шустрая девчушка. Совсем как мальчуган, — прошипел ей на ухо не знающий жалости палач. — Да и сложением похожа, — заключил он, шаря мозолистой лапищей по ее телу. — Ладно, будешь у меня сначала за мальчика, потом за девочку. А пока покричи маленько, чтобы аппетит пришел.

И Нганья закричала…

Этот ублюдок заставил ее кричать, как никогда в жизни, и, даже очутившись в «Мраморном логове», она продолжала кричать по ночам так, что слышно было, наверное, в императорском дворце. Днем же она лишь стонала и плакала, умоляя пожалеть ее, не мучить. «Лучше убейте, убейте, убейте!..» — твердила форани монотонным бесцветным голосом, от звуков которого у Ильяс непроизвольно сжимались кулаки. В бессильной ярости скрежеща зубами, она клялась себе отомстить за подругу. Страшно отомстить, вот только как? Как может она отыскать насильников, изувечивших Нганью, и как отомстить им? И сотням других злодеев, калечащих и убивающих не только безнаказанно, но и с чувством исполненного долга? Этих-то ведь и искать незачем: выгляни на Верхнюю дорогу и можешь не сомневаться — первый же встреченный отряд настатигов состоит из них.

«Как, верно, и тот, что только что выехал из ворот „Мраморного логова“», — подумала Ильяс, провожая взглядом группу воинов, привезших в ее особняк Таанрета.

* * *

— Ничего страшного. Подцепил молодец горячку в болотах, потрясет она его малость и отпустит, — пообещал Уруб, маленький сухонький лекарь Газахлара, осмотрев желтоглазого.