Ветер уносит мертвые листья

Мимо бюста, пиная мяч, пробежали пацаны из «А» класса. Голубь с шумом снялся, оставив на голове остроносого большую белую кляксу. Сквозь прутья школьного забора Луиза увидела припаркованный буквально в двух шагах старый отцовский «лексус» цвета ложек и вилок из школьной столовой и такой же исцарапанный. Неужели козел уже вернулся из командировки? Тоска. Значит, нормально отдохнуть не получится.

– Изи, давай в машину! Быстро! – у водительской дверцы стояла сестра.

На Нюкте был деловой костюмчик, в котором мама когда-то вела уроки в этой самой школе: преподавала французский. Вот только на сестре костюм сидел странновато. Одно плечо пестренького пиджака завалилось, бежевая юбка, облегавшая мамины бедра ладно и туго, на сестре болталась мешком. На ногах у Нюкты белели нелепые парусиновые тапочки, которые отец купил ей специально для вождения.

– Изи, поторопись. – Нюкта нетерпеливо замахала рукой.

А, так сестра одна в машине! Луиза бросилась бегом и едва не налетела на литричку. Учительница посмотрела на Луизу и всем своим видом – заломленной крашеной бровкой, поджатым подбородком – выразила сострадание пополам с осуждением. Луиза, бормоча извинения, попыталась обогнуть ее монументальный корпус. Но литричка обернулась и потрепала Луизу по голове, словно щенка.

Ну конечно, все жалеют сестер Угаренко, которых кукушка-мать бросила еще маленькими и теперь в Париже ест фуа-гра и пьет шампанское.

– Изи! – донеслось пронзительное.

Обычно Нюкта не повышает голос, особенно на людях. Поэтому Луиза почувствовала неладное. У ворот, аккурат рядом со знаком «Стоянка запрещена», которую Нюкта проигнорировала, шатался мордатый охранник. По его почти ласковому взгляду и влажной ухмылке Луиза еще раз убедилась, что отца в «лексусе» нет.

Сестра была, как всегда, аккуратно причесана и накрашена. Ее маленькое личико источало свет, подобный лунному. На шее плясал с ветром газовый платок, обнажая скобочки старых синяков, похожие на мазки йода.

– Быстрее! – скомандовала сестра и села за руль.

Луиза закатила глаза и, скинув рюкзак, плюхнулась на переднее пассажирское сиденье. Боль в голове колыхнулась.

– Ну и погода сегодня. А какое солнце! Куда мы едем? Давай в Парк Горького? Погуляем! Мы там в последний раз были года два назад.

– Три, – поправила сестра и после паузы добавила: – Я это сделала.

– А кстати, почему такая спешка? – Луиза утрамбовала рюкзак между ног.

– Я. Это. Сделала.

– Что? – рассеянно спросила Луиза.

– Я убила его.

– Как?

– Как и планировали, – сухо ответила Нюкта и завела мотор. Тот рыкнул, задохнулся, выровнялся.

– Планировали как сестры Хачатурян! Вместе! – Луиза возмущенно пихнула сестру. Пестренький пиджак пожал плечами.

– Так вышло. Или я его, или он меня.

– Поверить не могу, что ты одна это сделала. – Луиза обернулась в салон, сзади лежала отцовская спортивная сумка.

– Так будет лучше для нас обеих.

– Не для тебя. – Луиза кивнула на сумку. – Теперь бежим подальше? Ты и мои вещи собрала?

– Конечно.

– Поверить не могу, – буркнула Луиза и ссутулилась.

Она вдруг почувствовала, как по жилам побежала взрослая тяжелая кровь. Не было ни привычного любопытства к проезжающим мимо дорогим тачкам, ни робости перед их богатенькими пассажирами. И хоть мечта сбылась, раз отец мертв, никакого чувства освобождения не возникло. Не так она представляла себе этот побег, когда следила за делом Хачатурян. Сестры стали для Изи кумирами, она вступала во все возможные группы поддержки и там строчила длинные посты о несправедливости меры наказания девчонкам, которым и так досталось в этой жизни.

Луиза скосилась на Нюкту. Вдруг показалось, что сестре лет тридцать пять. Столько, сколько было матери, когда она сбежала в свой Париж.

– Что? – не выдержала Нюкта. – Что ты сверлишь меня взглядом?

– Это была моя идея.

– Изи, тебе было бы легче, если бы он прирезал меня твоим любимым ножом? – Нюкта сделала акцент на «любимым». – Кстати, хорошо, что ты наточила его.

– Куда ты его воткнула? – холодно спросила Изи и зыркнула на потемневший пластырь на указательном пальце.

– Под лопатку.

Изи кивнула, представляя эту картину. Хорошо. Так ему и надо. Со спины унизительнее.

План убить отца у Изи зародился давным-давно. Может быть, даже раньше, чем у сестер Хачатурян. Если бы только она могла достать оружие, как в боевиках! Давным-давно бы убила его. А с ножом идти на отца опасно, кулак у него страшно тяжелый. Изи поежилась, вспоминая, как ныла спина от отцовского воспитания.

Миновав буквально два светофора, «лексус» встал в пробке. Нюкта нервничала. Дергала машину, если впереди появлялся хотя бы метр свободного пространства. Пробка тянулась сколько было видно глазу и напоминала стеклянистую пыльную гусеницу.