Ветер в ивах

Она упорхнула и тут же появилась с полным подносом. Тоуд с жадностью набросился на тосты, при этом его настроение окончательно поднялось до обычного уровня. Не переставая жевать, он рассказал ей о лодочном сарае и о пруде, где водятся караси, и про обнесенный высоким забором огород, и про свинарник, и про конюшни, и про голубятню, и про курятник, и про маслобойню, и прачечную, и про буфеты с посудой, и гладильные приспособления (это ей понравилось больше всего), и про банкетный зал, и как там бывало весело, когда другие звери собирались у него за столом, и как он бывал в ударе — пел песни, рассказывал разные истории и вообще был душой общества. Потом она расспросила о его друзьях и проявила большой интерес ко всему, что он о них рассказывал, и как они живут, и как проводят время. Конечно, она не сказала ему, что звери для нее — просто домашние любимцы, у нее хватило такта понять, что Тоуд на это страшно обидится. Когда вечером она пожелала ему спокойной ночи, взбив перед тем солому на которой он спал, Тоуд был уже в значительной степени прежним — уверенным и самовлюбленным зверем. Он спел песенку-другую из тех, что любил певать во время своих застолий, зарылся в солому и отлично отдохнул за ночь, причем ему снились приятные сны. С того дня печальное заточение мистера Тоуда скрашивалось множеством милых бесед, так как дочке тюремщика было очень жаль бедного узника. Ей казалось сущим безобразием то, что несчастный маленький зверек томится в тюрьме. Ей казалось, что он осужден за совсем небольшую провинность. А тщеславный Тоуд, как водится, вообразил, что она проявляет к нему вполне определенный интерес, и очень сожалел, что она не такого высокого, как он, происхождения, потому что она была очень хорошенькой девушкой и к тому же восхищалась им выше меры.

Однажды девушка пришла к нему какая-то задумчивая, отвечала невпопад. Ему показалось, что она не обращает достаточного внимания на его остроумные фразы и искрометные замечания.

— Тоуд, — сказала она наконец, — я прошу тебя, послушай внимательно. У меня есть тетка. Она работает прачкой.

— Ну, ничего, не огорчайся, — сказал он изысканно-любезно. — Забудь про это. У меня есть несколько теток, которые заслуживают того, чтобы быть прачками.

— Помолчи минуточку, — сказала девушка. — Ты слишком много говоришь, это твоя главная беда. Я стараюсь что-нибудь придумать, а от твоих разговоров у меня начинает болеть голова. Как я уже сказала, у меня есть тетка, и эта тетка — прачка. И она обстирывает всех заключенных в этой крепости. Мы стараемся, как ты понимаешь, чтобы тут все члены семьи могли зарабатывать. Она забирает грязное белье в понедельник утром и приносит выстиранное в пятницу вечером. Сегодня четверг. Вот что мне пришло в голову. Ты — богатый, так ты мне, по крайней мере, говоришь, а она — бедная. Несколько фунтов для тебя не составят никакой разницы, а для нее они имели бы огромное значение. Ну, если с ней как следует поговорить, вы бы могли договориться. Она бы тебе дала свое платье и чепец, ну и так далее, и ты бы выбрался из крепости под видом прачки. Вы с ней во многом похожи, в особенности фигурой.

— Нисколько не похожи, — сказал Тоуд раздраженно. — У меня очень изящная фигура для такого, как я.

— У нее — тоже, — ответила девушка. — Для такой, как она. Ну, делай как знаешь, ты жуткий, самовлюбленный, неблагодарный зверь. Мне просто тебя жаль, и я стараюсь тебе помочь!

— Да, да, конечно, огромное тебе спасибо! — сказал мистер Тоуд торопливо. — Но послушай, как же ты хочешь, чтобы мистер Тоуд из Тоуд-Холла бродил по окрестностям в обличье прачки?

— Ну, тогда сиди здесь в своем собственном обличье! — ответила она с жаром. — Я думаю, тебе хочется умчаться отсюда в карете, запряженной четверкой рысаков?

Честный мистер Тоуд всегда был готов признать свою неправоту.

— Ты хорошая, добрая, умная девочка, — сказал он. — А я и на самом деле самовлюбленная и глупая жаба. Познакомь меня с твоей достойной тетушкой, прошу тебя, и я полагаю, что мы с этой милой леди сумеем договориться на условиях, приемлемых для обеих сторон.

На следующий день девушка провела к нему свою тетушку. В руках было завернутое в полотенце и заколотое булавкой выстиранное за неделю белье. Старая дама была уже подготовлена к беседе заранее, а блеск некоторого количества золотых монет, которые мистер Тоуд предусмотрительно разложил на столе на самом видном месте, практически завершил дело и оставил очень мало простора для обсуждений. В обмен на наличные Тоуд получил платье из ситчика в цветочках, передник, шаль и поношенный чепец.