Ветер в Пустоте

Сережа взялся на край стола и резко крутанулся. Жалобно скрипнув, кресло под ним сделало полтора оборота, так что дверь кабинета оказалась прямо по курсу, и Сережа счел это несомненным знаком, что пора сделать перерыв и прогуляться.

Такие игры или, точнее сказать, заигрывания со знаками начались у него еще в школе, когда он старался ходить по плитке, не наступая на ее границы, считал симметричное время на электронных часах особо благоприятным, или загадывал исход интересующего события по тому, какой из двух подъездных лифтов откроется: большой означал удачу, маленький – провал. Достаточно скоро он обнаружил, что если колесо судьбы норовит укатиться в сторону, его можно “подрулить”. Если открывался маленький лифт, нужно было в него войти, нажать кнопку любого этажа и сразу же отменить выбор. Большой лифт при этом автоматически начинал спускаться на первый этаж, поэтому оставалось просто выйти и дождаться его. В глубине души Сережа понимал, что подобные подруливания больше напоминают не диалог с Мирозданием, а игру левой руки с правой, как попытку обойти собой же придуманные правила. Однако менее сладкой игра от этого не становилась.

Позднее, в старших классах, он встретил у Толстого сцену, где князь Андрей загадывал свою женитьбу по тому, к кому Наташа первой подойдет на балу. Прочитав это, Сережа понял, что люди давно развлекаются схожими играми. В неявных попытках ответить на вопрос о свободе выбора они перекраивали свой внутренний нарратив, делая вопрос менее колючим. В общем, это хорошо описывалось историей про Эйнштейна, который говорил, что подкова над его дверью помогает даже тем, кто, как и он, совсем не верит в приметы.

Сережа посмотрел на монитор, где были открыты макеты будущего приложения, а затем перевел взгляд на синий тренажер Powerball, лежащий рядом с клавиатурой. Несколько раз подбросил его на ладони, покачал головой и вернул на место.

“Пойду пройдусь”, – вполголоса сказал он и поднялся. Привычка иногда комментировать вслух свои действия возникла еще в детстве, и Сережа ее почти не замечал, но именно сегодня эта собственная реплика показалась ему странной. Будто одна его часть что-то решила и сообщила другой, чтобы поставить ее в известность и получить одобрение.

Он подошел к столу справа с двумя сферическими мониторами и насыпал из пакетика корм в круглый аквариум с маленькой голубкой рыбкой и карикатурной надписью “Не влезай – убъет”. Обычно здесь сидел технический директор Вова, но сегодня он был на выезде – помогал настраивать систему одному из клиентов. Его сосед Саша руководил продажами и сейчас проводил тренинг для новых сотрудников. Слева от Сережи, за столом из темного дерева располагалось место Кости – его давнего друга и бизнес-партнера – он был в командировке. И, наконец, у двери сидела координатор проекта Света – она вышла на обед.

Проходя мимо ее стола, Сережа заметил стопку одинаковых прямоугольных бумажек, похожих на заготовки для настольной игры – кажется, в ней требовалось объяснять содержимое карточки жестами или рисовать. Он вытащил наугад одну карточку и перевернул:

”Школа готовит нас к жизни в мире, которого не существует.” Альбер Камю.

Выйдя из комнаты и прикрыв за собой стеклянную дверь, Сережа покосился на табличку “Спецпроекты” и нахмурился. Кабинет достался им полгода назад, когда их с Костей компания Мандельвакс была поглощена Вайме. Маленький подвальный стартап из нескольких человек стал отделом внутри корпорации, где число сотрудников давно измерялось десятками тысяч. Первый месяц все профильные новостные издания активно обсуждали сделку и публиковали интервью с ребятами, а потом ажиотаж улегся, и потекли обычные рабочие дни.

Вайме активно скупала перспективные проекты и даже построила для них отдельное крыло в своем центральном офисе. Правда, сроки его открытия уже несколько раз сдвигались, так что ожидающие расселения команды кочевали по временным кабинетам.

Все эти полгода табличку “Спецпроекты” обещали поменять, но, как это порой случается, где-то в извилистой и длинной цепочке корпоративных шестеренок возникала пробуксовка. Строго говоря, табличка не создавала никаких проблем для работы, и даже нравилась некоторым ребятам в команде своей абстрактностью и приставкой “спец”. Но Сереже и Косте она каждый раз напоминала о неповоротливости и сложности корпоративной махины, внутри которой они оказались.

Кроме спецпроектов, у Мандельвакса была комната этажом ниже, где сидели разработчики и продавцы, число которых росло с каждой неделей. Саша регулярно ворчал, что сидит слишком далеко от своих солдат, но перебираться к ним, однако, не спешил.