Ветер в твои паруса

— Нет, был. В детстве. Вообще-то он, конечно, не был, но мне запомнилось, что был. Он себе такую игру придумал для воспитания воли: по ночам забирался на крышу и ходил по самому краю. Потом его отец поймал и стал воспитывать, а Веня говорит: ничего не помню, я лунатик, у меня нервная система неустроена. Отец, конечно, очень рассердился, сказал, что таких балбесов в авиацию не берут, потому что рисковать надо для дела, а не просто нервы щекотать. Веня выслушал его внимательно и пообещал, что больше рисковать без толку не будет.

— Смотри, какой паинька, — сказал Павел. — Аж не верится.

— Ты слушай дальше. Мы жили тогда в маленьком городе, где служил отец. Однажды во время демонстрации он купил мне целую гроздь воздушных шаров: я их очень любила и сейчас тоже всегда покупаю себе на праздники. Шары были — заглядение, отец украсил их блестящими лентами, все светилось, переливалось, на одном из них был портрет Покрышкина: его повесил Венька, словом, ни у кого ничего подобного не было, подруги смотрели на меня с завистью и восхищением. Ну, ты представляешь, какая гордая и счастливая шла я рядом с отцом, а у него Звезда Героя, ордена, форма, все его знают, все с ним здороваются.

И тут, в самый разгар моего счастья, я загляделась на что-то, споткнулась, шарики мои выскочили, и полетели. Ужас этот я помню до сих пор. Мне захотелось умереть: девчонка я была не плаксивая, а тут устроила такой рев… Но чувствую, на меня не обращают внимания и все смотрят куда-то в другую сторону.

Конечно, это был Веня… Шары зацепились за самый верх заводской трубы, и он уже карабкался на нее по скобам. Смотреть на это, должно быть, было страшно, потому что все замолчали, даже оркестр перестал играть.

Помню, что, когда Веня вернулся с моими шарами, никто его не называл героем, а, наоборот, кто-то даже сказал, что он хулиган.

Потом, когда мы шли домой, я очень боялась, что отец будет ругать Веню, но он всю дорогу молчал. Венька не выдержал и спросил — разве он и теперь поступил неправильно? Отец подумал и сказал, что, с одной точки зрения, Веня поступил правильно, а с другой — неправильно, но он пока еще сам не знает, какая из этих точек зрения настоящая…

— Веня хорошо запомнил эти слова, — сказал Павел.

— Откуда ты знаешь?

— Когда я ему сказал, что лететь в самовольный рейс — это должностное преступление, он ответил точно так же: с одной стороны, ты прав, а с другой — не прав, и еще неизвестно, какая сторона более правая.

— Это было, когда вы искали Теплое озеро? Расскажи мне об этом.

— Я расскажу…

13

Пурга, как всегда, пришла неожиданно.

Первые дни они отдыхали. Потом стали тревожиться. Срывалась работа. Телеграммы синоптикам носили оскорбительный характер. Шла третья неделя, как непогода загнала их под крышу в маленьком тихом поселке у моря. Он прилепился меж сопок на берегу залива, который не замерзал даже в самые сильные морозы, и зверобои в лихих брезентовых робах вытаскивали на берег нерпичьи тушки, покрытые, словно воском, налипшей дробленой шугой.

А где-то рядом, может быть, прямо за каменистыми отрогами, до которых, казалось, подать рукой, лежало Теплое озеро. Его не было на картах. Зимой над озером клубился туман, а летом десятки и сотни верст непролазных хлябей отрезали к нему дорогу. На берегу озера лежал песок и мелкий морской голыш, а в теплой воде плескались большие темные животные с чешуйчатыми спинами. Они иногда выходили на берег, и после них на влажном песке оставались причудливые ложбины.

Это было известно доподлинно. Было известно, что у животных длинная шея, и когда они сидят в воде, высунув наружу маленькую плоскую голову, то становятся похожими на водяных змей.

Так говорили на побережье вот уже много лет.

— На исходе третьей недели они целыми днями лежали в спальных мешках и равнодушно поругивали Таля за то, что он проиграл Ботвиннику, а Ботвинника за то, что он проиграл Петросяну. Они думали, что все идет к чертовой матери, работа безнадежно горит, и никому на эту катавасию не пожалуешься.

Павел должен был выбрать место для круглогодичной поисковой партии, а Олег измерял таинственные величины земного магнетизма, и ему для этого выделили специальную машину. Они «шлепали» посадки на лед, и пока Венька соображал, как он будет взлетать между торосами, полыньей и вмерзшей в лед бочкой из-под солярки, Олег колдовал над приборами. Такой веселой жизнью они наслаждались неделю. Потом хозяин, у которого они остановились, сказал среди белого ясного дня, что хватит, отлетались, надо втащить в тамбур лед, иначе завтра они останутся без воды. Синоптики сообщили о непогоде через день после того, как Веня, Олег и Павел залезли в спальные мешки.

На двадцатые сутки Олег нарушил табу. По молчаливому согласию было решено не поминать Теплое озеро до тех пор, пока не представится возможность организовать его поиски по всем правилам. Но случай тяготел над ними. Судьба искушала. В поселке еще были живы старики, которые помнили, как их деды рассказывали о своих друзьях, купавшихся в теплой воде…

Они держались двадцать суток. Потом среди ночи Олег сказал: