Ветер вересковых пустошей

— Ты думаешь, я — безумна? — спросила Суль — нет, я в добром разуме. Каждому из нас всемогущие боги дают свою дорогу в подлунном мире, свою участь. Мне выпала великая честь влить новую кровь в свой род знахарок и целителей, и эта кровь даст силу основать новый род, род потомственных ведьм, сильных, могущественных, которым не будет равных. Я это знала всегда, ибо неспроста мне — дочери простого торговца рабами, всемогущие боги дали два дара: видеть грядущие, читая руны, и понимание трав.

— Этих твоих способностей все боятся, ибо применяешь ты их не в угоду людям, — зло заметил Торин.

— Люди, угода людям, — передразнила его, смеясь Суль — для людского рода я сделала самое главное — воспитала родоначальницу нашего рода — Горлунг.

— Горлунг? — удивленно спросил Торин — мою дочь?

— Да, твою дочь, мою внучку, ту, ради которой я жила и … выживала, столько лет борьбы, столько бесконечно долгих зим, столько сил было положено на это, но я была вознаграждена богами сверх всякой меры, Горлунг стоила всех этих жертв, — задумчиво сказала Суль, садясь на ложе.

Внезапно Торин увидел перед собой не ту блистательную, прекрасную, непостижимую женщину, что вызывала дрожь желания в каждой частице его существа. Перед ним сидела совсем другая Суль, уставшая, умудренная опытом, затравленная, что не знала покоя ни одно мгновение своей жизни. Боги дали ей тяжелую ношу, и жена Ульва несла её, гордо выпрямив спину, чтобы никто не догадался, как тяжела она. В этот краткий миг Торин познал истинную природу Суль больше, чем когда-либо понимал её Ульв.

Но в тот же миг Суль словно подобралась вся, лицо её вновь стало непроницаемым, спокойным и немного насмешливым. Теперь она смотрела на Торина зло, словно корила его за то, что на краткий миг он увидел её истинное лицо, понял всю тяжесть её невеселой тяжелой жизни, в которой не было место ни ласке, ни любви, ни счастью, у неё была лишь цель.

— Не понимаю, — протянул Торин.

— Ты и не поймешь, не дано тебе, ты — просто воин, и не больше, — спустя немного времени Суль продолжила, — Отец Виллему был из древнего рода хазарских колдунов, их могущество передавалось через два колена, он был первым бездарным коленом, Виллему — вторым. Мощь его крови, его рода, моего рода, мои знания и умения, мой дар — всё это смешалось в крови Горлунг. Она даже сейчас сильнее меня, я не знаю, кто из нас кого учит. Горлунг еще дитя, но она сильнее многих бывалых знахарок, сказать по чести, она сильнее всех, кого я встречала.

В памяти Торина сразу всплыли разговоры хирдманнов, их обвинения против Суль, в тот памятный вечер, когда он впервые увидел жену Ульва, бывалые вояки боялись её, если его дочь сильнее Суль, о, боги, как же быть? Как жить под одной крышей с ребенком, который может наслать гнилую болезнь и отравить? И тут Торин отчетливо вспомнил глаза Горлунг, они были такие же жестокие, черные, жуткие, как и глаза её бабки. О, боги, теперь у него есть своя маленькая Суль, что может быть хуже этого? Наверное, ничего.

— Виллему суждено было умереть, давая жизнь Горлунг, — продолжила Суль — ведь слабый всегда умирает от руки сильного. Горлунг суждено стать первой могущественной ведьмой новой династии.

Суль говорила о смерти своей дочери как о чем-то само собой разумеющемся, словно не она дала жизнь Виллему, Торин же и думать забыл о Виллему сразу после брачного пира. И не один из них не подумал о том, что она была молодой девушкой со своими мечтами и надеждами, что искренне тосковала по своему безразличному мужу, ожидая его из набега, но так и не дождалась. Часами просиживала Виллему на берегу фьорда, ожидая появления драккар [30], всё это было напрасно, она так и увидела Торина перед смертью, пожалуй, она была единственной, кто когда-нибудь по нему скучал.

— Что же мне делать с Горлунг? Кто же возьмет её в жены, зная про неё правду? — с усмешкой спросил Торин.

— Меня же Ульв взял в жены, — вкрадчиво сказала Суль.

— Но ты — это ты, разве есть в подлунном мире женщина краше тебя?

— Ценность женщины не в её красе, Торин, но тебе этого не понять, ты же воин, простой воин, — усмехнулась Суль — а мужчина, предназначенный Горлунг богами, полюбит её, едва увидев.

Суль поднялась с постели и нагая подошла к сундуку, на котором стоял кубок с медом, отпив из него, обернулась к Торину, прекрасная, как утренняя заря и, улыбнувшись, сказала:

— Если я узнаю, что ты, страшась дара богов, убил Горлунг, ты пожалеешь, воин.

— Это угроза? — любуясь ей, спросил Торин.

— Нет, это чистая правда, если я узнаю, что Горлунг умерла, всё равно от чего, а я узнаю об этом сразу, ибо каждую седмицу [31] я буду спрашивать у рун про неё, я нашлю на тебя, всю твою семью, твой дом гнилую болезнь, не пощажу никого, — так же улыбаясь молвила Суль.