Ветер военных лет

Молчали они и те пятнадцать — двадцать минут, которые командарм пробыл на нашем НП. Но я понимал, что обстрел может начаться в любую минуту, и торопил генерала Малиновского:

— Товарищ командарм, честное слово, вам пора обратно! Зачем без нужды судьбу испытывать?

— «Судьбу испытывать»! Скажете тоже! Вот один мой знакомый дед, из местных, лучше говорит: «Недляча гусей дразнить». Только в данном случае как же это «недляча»? Я очень доволен, что приехал. Своими глазами посмотрел вражескую оборону, ведь место отличное и наблюдения отсюда можно сделать полезные…

Едва только машина генерала Р. Я. Малиновского скрылась, как начался артиллерийский налет. Сначала снаряды падали довольно далеко впереди, затем сзади НП. Потом разрывы начали приближаться, и один из снарядов угодил в угол нашей землянки. Толстые бревна вздыбились, в землянку обрушился земляной смерч. К счастью, никто, кроме меня, не пострадал. Мне же концом бревна досталось по затылку. Пришлось три дня отлеживаться на КП.

Если считать справедливой поговорку, что «нет худа без добра», то из этого «худа» мы извлекли вот какое «добро».

Решили старый наблюдательный пункт не приводить в порядок. Снаружи он выглядел совершенно разбитым. Этим можно было ввести врага в заблуждение, продолжая наблюдать за вражескими позициями именно из него, поскольку непосредственно, наблюдательная траншейка оказалась абсолютно не поврежденной. А на расстоянии примерно ста метров от старого НП мы соорудили на скорую руку новый, ложный, наблюдательный пункт, не слишком искусно замаскировав при этом стереотрубу. Больше того, ночами отделение бойцов старательно протоптало тропинку, ведущую к новому НП.

И вот вскоре мы стали зрителями артиллерийской комедии, разыгранной по нашему сценарию. Гитлеровцы обрушивали на новый наблюдательный пункт массу снарядов и мин. А мы, сидя на старом, спокойно засекали их огневые точки.

Все последующие недели дивизия непрерывно участвовала в боях. Если можно так сказать, дивизия находилась в состоянии боя буквально круглые сутки. Много позже, в самом конце войны, кто-то из американских офицеров, с которыми мы встретились на Эльбе, сказал мне:

— Вы, русские, деретесь как черти!

Он, этот офицер, не видел, как дрались наши солдаты под Сталинградом. Но, наверное, именно здесь они дрались «как черти». Каждый раз, когда передо мной, как командиром дивизии, вставал вопрос о награждении отличившихся, я попадал в труднейшее положение. Буквально каждый солдат, каждый командир на своем посту сражался как герой. Ежедневно мне докладывали не о десятках, а о сотнях отличившихся. Кому отдать предпочтение?

Вот рапорт младшего политрука Ивана Лялина о связном Владимире Андрееве, совсем молодом красноармейце. Он получил задание доставить боевой приказ подразделению, которое буквально через несколько минут должно было пойти в наступление, а командиру следовало вручить приказ до его начала. Мы с наблюдательного пункта хорошо видели, как добирался Андреев к окопам, то припадая к земле, будто срастаясь с ней, то ловко и быстро перебегая от одного укрытия к другому.

Во время одной перебежки его ранило. Придерживая раненую руку здоровой, Андреев продолжал выполнять приказ. Вражеская пуля попала связному в ногу. Он упал. Прошло несколько секунд, в течение которых Андреев лежал неподвижно. Нам показалось, что связной убит. Но вот он поднял голову и пополз вперед. Приказ был доставлен вовремя.

Однажды на командный пункт одного из полков на носилках принесли раненого, который наотрез отказался отправиться в санчасть раньше, чем он доложит командованию о расположении живой силы и огневых точек противника. Все лицо раненого было залито кровью: одна пуля пробила щеки, другая задела висок. Кровью пропитался и рукав гимнастерки на раненой руке. Почти теряя сознание, он доложил, выполнил свой долг. Это был вчерашний школьник, младший политрук Кожухов, успевший пробыть на фронте всего несколько недель.

И все-таки надо было выбирать лучших.

Не помню, кому (кажется, комиссару дивизии старшему батальонному комиссару С. А. Корогодскому) пришла в голову неплохая идея устроить награжденным орденами настоящий фронтовой праздник: с баней, парикмахерской и торжественным обедом. Когда мне доложили об этом и сказали, что награждение предполагается провести за круглым столом, я было выразил сомнение:

— Все это очень хорошо: и баня и обед. Но только круглый стол! Откуда вы его возьмете? Ведь посадить-то надо более пятидесяти человек.

— Не беспокойтесь, товарищ подполковник, — ответил мне начальник оперативного отделения капитан Л. М. Штейнер, — все будет как надо.

Все получилось действительно великолепнейшим образом.

В небольшой балке, поросшей редким молодым дубняком, вырыли неглубокую кольцевую траншею, диаметром, наверное, метров восемь, со ступенькой в наружной стене, которая образовала таким образом земляной диван. А в середине получился самый настоящий круглый земляной стол, который слегка выровняли лопатой и покрыли простынями. Сверху навесили маскировочную сеть, закрепили на ней дополнительно еще веток.