Ветер времени

Виктор мелкими глотками пил мутный, невероятной крепости нектар, а потом долго не мог отдышаться, приходя в себя. Бабки радушно угощали его, накалывая ему на вилку то редиску, то соленый огурец, то кусок крупно порезанного сала, и он покорно жевал, с интересом разглядывая присутствующих.

Не было ни одного молодого парня или девушки. Только вездесущая детвора носилась по хате, залезала под стол, прыгала по скамьям и вообще обрадовалась приехавшим чрезвычайно. Пожилые мужики и женщины с аппетитом закусывали и с удовольствием наполняли бокалы, слушая витиеватые тосты приезжего тамады.

Малыш был в ударе. Произнес застольную здравицу за хозяйку дома. Народ зашумел одобрительно. Наталья зарделась, опустив глаза, и вдруг, крепко стиснув в сильных объятиях, звонко расцеловала смутившегося кавалера. Села, не сводя с него горящего василькового взгляда, со счастливой блуждающей улыбкой на раскрасневшемся лице, и все подкладывала ему на тарелку соленые рыжики и крупные куски зажаренного в печи индейского петуха.

Сатир упивался вниманием общества и с серьезным видом отвечал на вопросы незадачливых селян.

- Сергей Борисыч, что же это в стране-то деется? – вопрошала его обеспокоенная старушка. – Потоп будет ли?

- Потоп будет. Потом. А сейчас пришло царство антихриста и вершитель дел его Лель, правит страной, – Малыш умышленно нагонял страх.

- Покайтесь миряне, ибо сказано у Иеремии: – велики грехи рода человеческого!

Бабки испуганно крестились. Мужики не верили. Седобородые старцы, рядком сидящие сбоку на широкой лавке, прикладывали ладонь к слабослышащему уху.

- Ась? – белоголовый как лунь старик прошамкал беззубым ртом. – В сорок первом тоже антихрист являлся, еле землю отстояли.

- Сейчас хуже, деда, – Серега хитро блестел глазом. - Ядерный век. Дикие нравы. Никто не спасется в безумии мира сего.

- Да что за времена такие? Пенсию задерживают, магазин-будка уже три недели не едет… - бабки возмущенно шептались друг с другом.

Незаметно за разговорами люди пьянели и разгоряченные, красные, потребовали от гармонистов грянуть чего-нибудь зажигательного, чтоб душа зашлась… Музыканты, растянув меха тальянок, лихо завели «барыню». Народ сразу повеселел и тотчас пустился в пляс, безудержно топая каблуками и выбивая громкую дробь.

Женщины важно плыли сизокрылыми утицами, мужики суетливо крутились вокруг них, изображая распаленных селезней. Хлестко били себя ладонями по груди, коленям, пяткам, громко притопывая и прихлопывая. Некоторые по-разбойничьи свистели и лихо шли вприсядку, ловко выбрасывая вперед одетые в начищенные сапоги ноги.

Разбитная плясунья, сложив перед собой руки, бойко исполняла чечетку, тонко повизгивая и игриво сверкая глазами в сторону Василия. Тот громко хлопал в ладоши и благодушно улыбался. Недолго думая, проворная шалунья подскочила к нему, выдернула из-за стола и увлекла в круг.

Дядя Вася по-молодецки тряхнул стариной, выдав сумасшедшего «казачка». В юности он был, видимо, отличным танцором и имел немалый успех у деревенских барышень.

Очки слегка запотели, волосы взмокли, грудь бурно вздымалась от торопливого дыхания. Он с честью принял вызов, не уступая спутнице в исполнительском мастерстве. Но дама не собиралась останавливаться и решила утомить Василия переплясом. Ветеран и не подумал сдаваться, выдав целый ряд таких залихватских оборотов, что изба загудела от бурных рукоплесканий. Гармонисты наяривали во всю мочь.

Не первой молодости танцовщица стянув с себя красный платок и громко пристукнув сапожком оземь, подняла вверх руки и выдала будоражащим движением крутых бедер такие умопомрачительные пируэты, что зрители восторженно заревели, вспоминая далекую молодость.

У Василия от изумления упали с носа бинокулярные очки, и он еле успел выхватить их из-под каблуков разгорячившейся озорницы. Пал на колени, признавая свое поражение, и с благодарностью протянул ладонь победительнице. Женщина, взяв поверженного исполнителя за руку, торжествующе плыла вокруг лебедушкой.

 Музыканты, поиграв еще немного, стихли, утомленные.

Ветеран, обняв разрумянившуюся партнершу за талию, степенно разливал «Столичную». Чокнулись и выпили на брудершафт, долго глядя в глаза друг другу.

Витя сидел в приятной истоме и с удовольствием наблюдал за простосердечными селянами. Ему здесь нравилось.

Люди открытые, душевные, а главное бесхитростные и добродушные. Он хотел было вместе со всеми пуститься в пляс, но вскочив на ноги, почувствовал опасное головокружение и слабость в коленях и предпочел остаться наблюдателем. Бабки-соседки не давали ему скучать и строго следили, чтобы его бокал не оставался пустым, беспрестанно подливая из графина огненный нектар и угощая свежим крыжовником.

Гармонисты ухнули «русскую», и неостывшие танцоры разом вскочили на ноги, готовые пуститься в яростный перепляс. Один край длинной скамьи резко освободился и подпрыгнул вверх.