Ветер забытых дорог

Дайк уже узнавал самых влиятельных вождей.

Приземистый, с бычьей шеей, круглым волевым лицом и цепкими серыми глазами – это Сатвама Справедливый. Украшения он предпочитает из золота: широкие браслеты, ожерелье, на голове тяжелый венец с крупными самоцветами. Но в одежде Справедливый не любит излишеств, на ней ни вышивок, ни узоров. Рубаха навыпуск кажется даже несколько мешковатой на его мощном теле, и пояс оттягивает простой меч. «Верные» Сатвамы приносят ему присягу и делятся на дюжины, в которых он сам назначает начальников. В рядах его сторонников порядок: настоящая Сатвамасатра, как встарь.

Красивый, статный, истинный потомок небесного народа – это Дварна Твердый. У него пепельно-русые волосы, собранные в хвост, губы узкие, четко очерченный выдающийся подбородок. Взгляд прямой и надменный, Дварна никогда не склоняет головы и не опускает глаз. Украшения он носит скромные, почерневшие от времени, из серебра. На голове – тонкий обруч. Поверх простой серой рубашки у Дварны надета холщовая куртка без рукавов и за спиной – двуручный клинок в древних драгоценных ножнах.

«Верных» у Дварны Твердого меньше всех, потому что он требует от них безоговорочного повиновения и даже в открытую говорит: «Если ты предан мне всеми помыслами, кроме одного, ты мне не нужен». Но Дайк слыхал, что при этом Дварна – лучший воин Сатры, который сам готов драться за своих «верных», если будет нужда.

Худощавый, подвижный, с пронизанной сединой гривой волос тирес Одаса Мудрый. У него удлиненное лицо, которое чаще всего принимает скорбное и задумчивое выражение, густые брови, крупный и острый нос. Одежда его расшита узорами, а украшения необычны и вычурны, не такие, как у всех. «Верных» у Одасы горстка. Они скорбят о прошлом Сатры.

А вот Итвара Учтивый – нескладный, долговязый, с приятной улыбкой. Рыжеватые волосы копной, всегда чуть в беспорядке, бледная кожа, под глазами темные круги, лицо подвижное и нервное. Одевается Итвара наряднее всех: все одежды из крашеных тканей, вот и сейчас он в фиолетовом. Украшения на нем легкие, витые, изящные.

Итвара – знаток священных Свода и Приложений, но ему не хватает накала участвовать в общих спорах. Так же нерешительны и его сторонники.

Человеческое имя «Дайк» жителям Сатры произносить трудно. Они стали называть пришельца Дэва – Сияющий.

– Насколько мне открыта истина, – произнес Тесайя Милосердный, – Сияющий – вестник нам свыше. Его память подобна запечатанному посланию. Сам Дэва не в силах его развернуть, но мы должны понять, что ему предназначено до нас донести. Он утверждает, что в своих снах стал свидетелем преступной любви Йосенны к человеку, который был проклятием Сатры. Насколько мне открыта истина, это и есть предназначенное нам послание.

– Я видел во сне Сатру: царевну Йосенну, героя Белгеста и благородного Дасаву, – произнес Дайк.

– Не пришел ли ты для того, чтобы объединить нас перед явлением Жертвы? – вышел к нему Сатвама Справедливый в золотом венце. – Может быть, с твоим приходом Сатра должна обрести царя?

– Не знаю, – повторил Дайк. – Откуда мне знать? Но я небожитель. Я, может быть, что-то должен Сатре…

– Почему ты зовешь Белгеста героем? – сурово спросил Дварна.

Но его перебил шум на краю площади. Оттуда с гулом надвигалась толпа. Приблизившись, она слегка раздалась, и в окружении небожителей Дайк увидел Гвендис. Она шла к нему с таким непринужденным и спокойным выражением лица, словно все вокруг ей было давно знакомо. Громадный Тьор в меховой куртке, с секирой за плечами, озирался, по-детски приоткрыв рот: великаны – строители из камня, и руины мраморных зданий притягивали его удивленный взгляд. Сполох с палицей у пояса бросал зоркие взгляды вокруг, при случае готовый к любому подвоху.

– Мы небожители, а это – наш тирес, – произнесла Гвендис на языке Сатры, показывая на Дайка рукой. – Пожалуйста, примите нас с миром.

Часть IV

Итвара уныло правил лезвие бритвы. У небожителя лицо должно быть гладкое, а не заросшее шерстью. Раб принес миску с горячей водой.

– Поставь на стол, – произнес Итвара.

На стенке перед его лицом висел отшлифованный золотой поднос. Глядясь в него, небожитель занялся уничтожением «шерсти» на лице. Кожа у Итвары была очень нежной и белой, а волосы почти рыжими. От бритья кожа сразу покраснела и начала гореть. Небожитель прижал к лицу мокрое полотенце.

«Вся Сатра встала на голову из-за этого пришельца, – попытался развлечь себя мыслями Итвара. – А у него, кстати, шерсть на лице тоже растет! Но вместе с тем он сияет… Когда-то это могло бы перевернуть вверх дном все наши знания о мире и о собственном предназначении. А теперь наоборот… у нас столько книг, столько толкований и толкований к толкованиям толкований, что никакой опыт не заставит нас пересмотреть наши законы. С помощью писания мы способны объяснить все. Действительности совершенно нечем нас обескуражить. Жизнь больше не способна задать нам вопрос, который выстоял бы против готовых заранее наивернейших ответов…»