Ветхозаветные пророки

По широкой равнине вдоль берегов Евфрата, тем же самым путем, каким некогда шел Авраам, продвигался теперь на север караван его потомков. Путь прямо на запад для них был закрыт, ибо там расстилалась мертвая сирийская степь, пересечь которую было практически невозможно. Путешественникам предстояло на протяжении сотен верст держаться реки и лишь потом повернуть на запад, направляясь к Палестине через Пальмиру и Дамаск. Большинство переселенцев шло пешком; старики же, женщины и дети ехали верхом и на повозках.

Из кого состоял этот отряд, возглавляемый потомком Давида и первосвященником? В основном то были бедняки, горячие головы и мечтатели, преисполненные веры в Царство Божие. С ними шли священники и левиты. Немалую долю составляли люди, которым нечего было терять на чужбине и которые надеялись начать новую жизнь в стране обетованной.

Библия исчисляет этот караван в 42.000 с лишним человек, но скорее всего здесь имеется в виду общее число вернувшихся из плена в первые годы. Кроме партии Шешбацара и Зерубабеля были, вероятно, и другие волны переселявшихся иудеев.

Хотя много евреев осталось в Вавилоне и какая-то часть их жила в Палестине, но именно караван, ведомый духовенством, сознавал себя истинным представителем народа Божия, «Остатком» по преимуществу. Свое возвращение эти люди понимали как исход всего Израиля из плена.

Шли обычно ночью, чтобы избежать палящего зноя. Когда удалились от Евфрата, путешествие стало изнурительным и трудным. В буквальном смысле предсказание пророка исполнилось: вместо расцветающего сада и потоков живой воды перед глазами путников стояли постоянно лишь выжженные солнцем пространства, однообразие бесконечной караванной дороги и столбы пыли, поднимаемые копытами мулов, верблюдов и лошадей. Но на первых порах это вряд ли смущало странников. Настроение было приподнятым, все прониклись тем духом бодрости и надежды, когда и голые камни пустыни могут показаться садом. Над колоннами непрестанно гремела музыка, звучали гимны, псалмы и старинные песни Израиля; они помогали не замечать усталости и обратить все помыслы к желанной цели.

Многие из идущих никогда не видели Иудеи и вероятно, представляли ее себе сказочной страной «текущей молоком и медом». Они всей душой рвались туда, надеясь удвоить свои силы одним лишь прикосновением к священной почве. Если среди спутников Моисея было немало роптавших и озирающихся назад, то во время этого похода энтузиазм, видимо, побеждал все прочие чувства. С точки зрения здравого смысла путешествие было риском, уходом навстречу неведомому. Но какое настоящее дело совершается без такого риска?

И вот Дамаск уже позади, караван шел теперь прямо на юг, продвигаясь по краю восточной пустыни. В обуревавшем путников нетерпении дорога казалась особенно долгой. Галилею отряд скорее всего оставил в стороне, чтобы избежать столкновения с ее жителями, которые неизвестно как могли встретить новоприбывших. Поэтому Иордан пересекли, вероятно, только у Иерихона.

Когда вступили в Иерусалим, всех охватили противоречивые чувства: радость возвращения и печаль при виде унылых развалин, отмечавших место бывшего храма и царского дворца. Город мечты предстал перед ними в виде голого холма, на котором среди обломков и щебня рос колючий кустарник.

Все немногочисленные обитатели округи стеклись в Иерусалим: и те, кто пришел раньше главного каравана, и те, кто чудом избежал угона в плен и влачил здесь убогое существование. Наступил праздник Кущей, во время которого по обычаю богомольцы жили в палатках. Это было нельзя более кстати, ибо новоприбывшие не имели над головой другого крова: в Иерусалиме не осталось ни единого целого дома.

После того как на месте древней столицы Иудеи был разбит палаточный город, «все как один человек» собрались на торжественное богослужение. На фундаменте прежнего жертвенника Шешбацар уже успел соорудить временный алтарь. В первый день осеннего месяца тишри при участии сонма духовенства были совершены все обряды, «как написано в законе Моисея, человека Божия».

Зерубабель торопился приступить к сооружению храма согласно указу Кира. Но прежде нужно было как-то разместить переселенцев. Наскоро строились дома; средства, собранные иудейскими богачами в Вавилоне, приходилось тратить на пропитание народа, ибо поля были заброшены и только после сева можно было надеяться на первый урожай.

Тем не менее Зерубабель действовал в этих нелегких условиях успешно и распорядительно. Авторитет его был высок: он был «сыном Давида» и напоминал народу о былой славе династии. Правда, сейчас он являлся лишь «пеха», наместником небольшой области Егуд, подчиненной сатрапу Заречной провинции. Но всем было известно благосклонное отношение Кира к дружественным монархам его империи, и не угасала надежда, что Зерубабеля признают царем Иудеи.