Ветлужцы

— Скорее, из варяг в персы… В Днепр легче через Западную Двину пройти волоком. Да и вряд ли они про водные пути в Царьград знали в те времена. Просто жили, торговали с нами понемножку. А что стало? Немного им было отмеряно на этом свете. Через десяток лет до этих мест добрались словене…

— И что?

— Вырезали всех, а сам город спалили.[127] Уж не знаю, что они против северных людишек имели, но не жалели из них никого. Шли словене из дунайских земель вдоль всего поморья, где ныне близкие им бодричи сидят и ляхи. Тоже от границ с Римом, а погнали их оттуда то ли волохи, то ли авары… За давностью лет и не упомнишь. Люто шли, городища у полоцких кривичей сжигали, с другими племенами резались, но вырвались в те места, что по нраву им пришлись и где враги не могли их достать…

Свара покачал головой и задумался: «Языком Завидка славно чешет, да и грамоте разумеет… Не поскупился купец, дабы обучить сына своего, значит, любит. И скорее всего, придет за ним лично. А уж дальше дело воеводы с человеком, носящим золотой пояс, дружбу завести. А оная нам ох как не помешала бы! А то так и придется с новгородцами резаться до скончания веков… Точнее, до нашего скорого конца».

Ветлужец немного повеселел, припомнив, что Тимка просил пристроить Завидку младшим наставником к ним в школу. Правда, та располагалась рядом с домницей, куда новгородцев совсем не хочется допускать… Однако с купцом золотой сотни сказка про товар из заморских земель не пройдет, так что в любом случае придется раскрываться. В общем, пристроить молодого воина к неоперившимся мальцам было бы не самым плохим исходом. Вдруг надумает да и останется с нами надолго, раз в Новгород ему путь заказан. Решив про себя, как ему поступать с купеческим сыном, Свара вернулся к разговору и переспросил рассказчика о словенах. Тот лишь пожал плечами:

— В какие места? Нас они потеснили и осели на обширном пространстве между Ильменем и Ладогой. Правда, землица там худородная, но другой мы не отдали бы без большой крови. А этой вроде и не жалко. В любом случае лучше малого лишиться, чем род свой в бесконечных войнах губить… Вот с той поры племена наши стали жить бок о бок, ссор не искали, но… бывало всякое. А через некоторое время и пути-дорожки нашлись в Днепр и Волгу. Точнее, как нашлись? Те же свеи, урмане и готландцы их натоптали. Одних словене вырезали — другие пришли. Торговцы и разбойники они по натуре своей — кому же еще неведомые дороги познавать? Но и мы с этого свой кусок имели: словене в Ладоге, а наш род дальше на волоках. Пока вода высоко стояла, то морские суда еще могли кое-как по Волхову подниматься, а потом… Через те же пороги пройти надо? Надо. Разгрузить, погрузить все товары на речное судно! А сами эти плоскодонки не тащить же по морю вместе с собой! Можно на месте сделать, поэтому и это дело к нам в руки попало… Так и жили, пока вновь не пришли свеи или даны.

— Это уже при Рюрике было? — не выдержал Тимка, которого все время толкали в бок любопытствующие друзья, сами не решающиеся прервать рассказчика.

— Нет. С прихода словен два или три поколения сменилось, а до Рюрика еще два или три десятка лет оставалось. В общем, пожгли пришлые варяги Ладогу еще раз, а немного погодя и всю землю стали к рукам прибирать, на волоках свои городища ставить. Выход к хазарам и булгарам уже был, как и в Царьград, так что восточное серебро от арабов хлынуло в свейскую Бирку, где у викингов главное торжище было. А уж глядя на звонкие монеты, и другие из них на нашу землю глаз положили, пытаясь со всех окрестных племен дань тяжкую взимать. Не только с кривичей и словен, но и с чуди, веси… даже мерю под себя стали забирать. А вот кто… Осталась лишь память про свейского конунга Эйрика Анундсона, который у нас в Гардарике всюду ходил с боевым щитом. Не только нас, но и эстов, сумь под себя подмял…

— Кхм… В наших землях в эти времена как раз хазары лютовать начали, — вмешался Свара, пользуясь перерывом в речи новгородца. — С полян, северян и вятичей стали брать по серебряной монете и бели с дыма. А слухи ходили, что под белью они вовсе не белку имели в виду, а девиц непорочных…

— Так и викинги этим баловались, — согласился Завидка со степенностью умудренного мужа. — Да не просто баловались, а жили этой торговлей. Что у нас было взять? Меха да девицы… Это и забирали, а потом свозили в полуденные страны.

— И что? — возмущенно пискнул Тимка, надорвав в праведном гневе ломающийся голос. — Наши им так безропотно все отдавали?