Ветлужцы

Выждав около получаса, за который он успел пристально изучить отобранное поголовье, Асуп не выдержал и вместе с последовавшей за ним половецкой охраной направил свою лошадь в гущу скота, разгоняя щелчками кнута особо неторопливых животных. Достигнув лекаря, бей вначале постарался держать свой гнев в узде, но все же нотки раздражения явно читались в его пространной речи, и они все возрастали с каждым словом. Высказано было все: и вероломство чужеземцев, обманом захвативших жену бека, и алчность, которая заставила их предводителей торговаться за каждую овцу, словно они купцы, а не воеводы. Он даже вскользь упомянул, что лишь его воины сдерживают гнев ясов, которые рвутся силой освободить свою княгиню. А уж самовольство «бахсы», пусть даже и великого… Под конец Асупа уже не сдерживали ни якобы высокое положение одного из ветлужцев, ни взятая в полон княгиня. Во время этой речи оба воеводы, сначала слегка заносчиво смотревшие на распалившегося бея, даже подались назад, чтобы выйти из-под зорких глаз его охраны, держащейся в некотором отдалении. Однако Вячеслав на все обидные слова задал лишь один вопрос, утихомиривший разгоревшиеся страсти и вернувший разговор в мирное русло:

— Уважаемый Асуп, сколько ты хочешь за несколько баранов и три-четыре десятка молодых ярок, которых я отберу для себя? Пусть даже они будут из нашей доли! Называй цену, которая утихомирит твой гнев!

Звонкий перестук монет, донесшийся со стороны ветлужского воеводы, заставил Асупа поперхнуться и вопросительно поднять брови: действительно ли чужеземцы собираются расплачиваться за этот посредственный товар, который и так мог попасть в их долю, или это их глупая шутка? Помедлив несколько мгновений и еще раз оценив отобранных животных, бей выпалил первую попавшуюся цену, которая должна была шокировать беспардонных грабителей:

— Гривна кун за штуку!

Поперхнулись все: и находящиеся неподалеку колодники, и воеводы, и даже охрана бея. Соответствующий ответ от Вячеслава последовал незамедлительно:

— В наших землях за гривну кун можно купить от трех до пяти овец, ближе к полудню почти десяток, а у вас, судя по выпучившимся глазам твоих бывших колодников, десятка два, так? Или даже больше? Хм… и все-таки я готов заплатить целых десять гривен за такую отару, но только с несколькими условиями. Большую часть платы мы отдадим железной посудой, а в будущем году ты нам отберешь по названным признакам еще несколько сотен овец со всей степи. Видел наши котлы? Вот из расчета гривна кун за штуку они и пойдут! Согласен? А как ты думаешь, воевода, можем мы преподнести наш самый огромный котел в подарок бею?.. И конечно же чуть-чуть побольше малолетнему беку и его матери? Уловив блеснувшие глаза Асупа, сказавшие, что намечающийся обмен его слегка заинтересовал, а также получив желаемый кивок Трофима, Вячеслав осторожно продолжил: — Но сама плата за овец должна пойти ясам, чтобы они не сильно расстраивались из-за потерянного скота и утраченных пленников. Следующей же весной…

— А следующей весной мы можем привезти новый товар, — подхватил ветлужский воевода поднятую тему, вставая на уже неоднократно проторенную им дорожку обещаний. — И если уважаемый бей угодит нам в тот момент своим скотом, то всю железную утварь мы можем продать через его род! Сотни таких котлов, которые могут разойтись по всей степи через его руки! А подробности мы можем обговорить сегодня вечером, за чашей с кумысом. Так, достопочтенный Асуп?

Тот только кивнул, не в силах выразить обуревавшие его чувства, состоящие наполовину из гнева, а наполовину из радости по поводу намечающейся удачной сделки. Пришпорив коня, он вновь раздвинул сомкнувшееся овечье море и неспешной рысью удалился к себе во временное стойбище, отдав напоследок распоряжение пастухам разрешить шаману отобрать понравившихся животных. Некоторое время на пастбище стояла тишина, которую первым прервал расхохотавшийся Твердята:

— Ну у тебя и смекалка, лекарь! Сначала мы род Асуповых данников раздели на несколько сотен гривен кун, а потом ты купил его личное расположение всего лишь благими пожеланиями! Не считать же ценой несчастные десять гривен! Словно скоморох на торгу нам представление устроил! Хоть и зело опасное было оно!..

— Ты погодь, Твердята! — лишь мотнул головой Трофим, уловив растерянное выражение на лице великого шамана и по совместительству столь же великого скотовода. — Ничего он такого не замысливал. Это ведь не хитро… э… мудрый Иван! Так ведь, Вячеслав?

— Что именно должно быть так? — недоуменно пожал тот плечами. — Я просто говорил, что думаю… Котлы надо куда-то девать, чтобы освободить возы? Почти все пленники ходить не могут, а некоторые и на лошадях не удержатся. Мы же хотели, чтобы про наш товар узнала вся степь. Так ведь?