Вьетнам. Отравленные джунгли

— Анекдот рассказать, Андрей Иванович? — встрепенулся Газарян. — Американцы окружили в джунглях вьетнамский отряд, кричат: «Вьетнамцы, сдавайтесь!» Им в ответ: «Вьетнамцы не сдаются! Карпенко, снаряды!» А что, товарищ майор, прямо как мы сейчас — вроде бы есть, а вроде и нет, хотя весь мир прекрасно знает, что мы здесь есть… Попали, товарищ командир! — восторженно взвыл оператор. — Ей-богу, попали! Конец котенку, не будет больше гадить!

Цель поражена, сообщала станция. И не важно, целиком сбита или получила повреждения — гадить все равно не будет! Часть самолетов шла на малой высоте — ухала ствольная зенитная артиллерия. Взрывы гремели в отдалении — значит, прорвалась только часть. Поступали сигналы со станции разведки и целеуказания: самолеты прорываются к мосту! Несколько машин заходят на железнодорожный узел, который в данный момент забит составами! Снова цели на экране: неустойчивые прыгающие точки.

— Пологое пикирование, Андрей Иванович! — кричал Газарян. — Ох, любят они это дело… Да кто же так пикирует! У меня попугай у сестры лучше пикирует! Идут, Андрей Иванович, опять идут! Смотрите! — Армен смеялся в каком-то нездоровом возбуждении. — Они свет и свободу несут в брюхе своих бомбардировщиков!

Андрей отстранил подчиненного, сам припал к экрану. Точки на радаре сблизились, потом отпрыгнули друг от друга, словно резиновые мячики. Американцы использовали помехи, впрочем, ничего нового. Он всматривался в экран до острой рези в глазах. Рука дрожала на кнопке «Пуск». Уже можно… Нет, не стоит, лучше подождать, пусть точки сойдутся. Американцы в горячке штурма часто теряют контроль, увлекаются, делают то, что никогда бы не сделали на учениях. Он дождался, когда две цели окажутся практически рядом, зачем-то сблизились… и надавил на кнопку. Сорвалась ракета с северной пусковой установки, несколько секунд томительного ожидания, когда зубы отбивают яростный барабанный бой, а сердце готово выскочить из груди…

— Доставлено! — рассмеялся Газарян. — Высший пилотаж, товарищ майор! Вы две цели одной ракетой поразили!

Такое случалось нечасто. Есть, однако, бог на этом свете, видит, кому тяжко! Две отметки пропали с экрана радара. За пределами железной кабины прозвучали глухие разрывы — самолеты упали в обозримом пространстве, у летчиков не было возможности катапультироваться. Жалости к этим людям Андрей не испытывал. Они уничтожают мирных жителей тысячами, стирают с лица земли города и поселки, обрабатывают джунгли ядовитыми дефолиантами, а населенные пункты и позиции войск — напалмом, и там не остается ничего живого. А улетая обратно на базу, даже не смотрят, что наделали…

— Метко, командир! — прозвучал в динамике радостный крик Давыдова. — Но у меня плохие новости — это еще не все!

Первое звено рассеяли. Кто-то прорвался к городу, но большого урона не нанес. Один из самолетов резко сошел с курса. Он шел над рекой на малой высоте. Хлопали зенитки, размещенные вдоль береговой полосы. У пилота сдали нервы — он сбросил бомбы чуть не в воду, взмыл вверх, стал разворачиваться…

Истребительная авиация Вьетнамской народной армии в этот день не работала, и за все отдувались зенитчики. Новое звено истребителей-бомбардировщиков заходило на город с юго-востока. Они не кончались, работали с упорством обреченных. Всему миру известно, что война вот-вот кончится, американцы уйдут, и проиграет в этой мясорубке кто угодно, но не социалистический Вьетнам! Часть отметок пропала с экрана — три самолета свернули к мосту. Хлопала ствольная артиллерия, невозмутимо работал комплекс майора Овчарова. Цели возникли на экране — оставшиеся самолеты шли на Ханьхо. Такое и раньше случалось: пропадало ощущение времени, все мысли и чувства концентрировались только на экране. Захватить цель, довести до той точки, когда уже не жалко выпустить ракету…

Снова работали вдвоем — каждый по своей мишени. Три ракеты уже выпустили, осталось три. Перезаряжать комплекс во время боя нельзя — сразу слетится стая, и все разнесут в пух и прах. Да и долгий это процесс… Первая ракета ушла в «молоко». Газарян возмущался в полный голос, бил кулаком по раскаленной панели, допускал высказывания оскорбительного характера в адрес проклятых американских агрессоров. Азартный был парень, увлекающийся. Андрей опять выжидал до последнего, вел мишень, закусив губу. Пуск! Вел ракету, подавая сигналы на бортовую аппаратуру, рука практически не дрожала. Попадание — как бальзам на душу! Порой он ловил себя на мысли, что в определенные моменты становится кровожадным — особенно после сообщений о гибели мирного населения в обеих частях разделенного войной Вьетнама… «F‐105» отвалил от курса, летчик пытался удержать машину. Он уже не представлял опасности. Последняя ракета осталась…

— Товарищ майор, кажется, на нас идет… — прозвучал в динамике деревянный голос Романчука. — Американец засек наши позиции, сейчас вдарит из всех стволов. Вы уж поработайте с ним, а то пожить еще хочется…