Вьетнамский коктейль

-- Что это вы себе позволяете? Не успел я приехать, а уже весь Ханой знает, что советские специалисты, приехавшие помогать дружественной стране тракторами и другой сельхозтехникой, ведут себя, как последние бандиты и хулиганы. Мало того, что вы напились до скотского состояния, что себя не помните, так еще и воровством занялись - отобрали у бедного вьетнамца ананасы! И избили его!

Тут полкан был не прав. Я обладал не всегда приятной особенностью помнить все до мельчайших деталей, даже если был пьян, по его словам, до скотского состояния. Во-вторых, мы ничего не воровали, мы честно отдали тому вьетнамцу все оставшиеся у нас донги. Правда, он лепетал что-то по своему, видимо, ему показалось мало, но мы-то тут причем - отдали все, что было. И никто его не избивал, просто Серый его немного толкнул в грудь ладонью (даже не кулаком). И опять-таки причем тут мы - просто у Серого ладонь величиной с совковую лопату. Вьетнамец элементарно отлетел в сторону. И уж совершенно мы не виноваты, что при этом он врезался в каменную стену дома. Здесь уж все претензии к строителям славного города Ханоя - стены здесь крепкие и твердые. А когда мы увидели, что вьетнамец больше не возражает, мы и прикатили тележку с ананасами и угостили ребят, многие из которых вообще их в жизни не пробовали, вот и съели все до единого.

Примерно так выглядели мои объяснения по поводу вчерашнего происшествия, как я скромно охарактеризовал все случившееся. К чести полкана, он выслушал весь этот бред, не перебивая. Я понял, что вся эта галиматья с выпивкой ему до лампочки, он пришел по мою душу совсем по другой причине. И он меня не разочаровал.

- Ладно, оставим пока в стороне эту вашу хулиганскую выходку и вернемся немного назад, к вашему удивительному спасению из плена.

Так вопрос о нашем последнем неудачном рейде пока никто не ставил: Славку застрелили почти в самом начале - нас застали врасплох и в этом, конечно, мы сами виноваты, меня треснули по башке прикладом и вырубили начисто. Но ведь против нас работали не мальчики из мафии, а южные рейнджеры с двумя американскими инструкторами. Это не в кошки-мышки играть против таких ребят. Правда, одному я все-таки успел сломать руку, а Славка другого смастерил ножом, а еще одному голову отвернул в другую сторону, но ведь их было двенадцать, а нас двое. И, в конце-то концов, я успел переключить рацию на аварийный сигнал, и остальные ребята меня вытащили из того дерьма, в котором я сидел по уши. Да и сам я воспользовался славкиным "стечкиным" и сполна рассчитался кое с кем, особенно с теми двумя янки. До сих пор, наверно там и лежат их косточки - зверье быстро работает. И вот тебе на плен! Какой же это плен, если я наверно полчаса был в отключке, потом меня использовали как боксерскую грушу для отработки наиболее чувствительных ударов, а когда подоспели Миша, Роман и Денис со своими "калашами" (плюс мой "стечкин") тут все и стало ясно, в чью пользу счет. У нас один труп, один тяжело раненый (Денису чуть не напрочь оторвало руку) и я - полуживой после всех этих боксерско-каратистских упражнений, но все-таки ходячий. И рация была цела и "вертушка" (храни тебя Бог, Вася) подоспела, и мы успели дотащить Дениса живого... Все это полкан знал, как азбуку - мы исписали полтонны бумаги, подробно описывая каждую секунду того боя. И вот тебе новый поворот - мне собираются шить пребывание в плену, который я, дескать, предпочел, вместо того, чтобы с шиком и криком "За Родину" застрелиться. Мне стало совсем грустно. Это вам не пьянка и не драка с вьетнамцем...

Полкан опять-таки внимательно меня выслушал, не перебивая и не задавая вопросов (все писал на пленку, после будет выискивать несовпадения или еще что-нибудь) потом вдруг стал мирным, даже добрым и, достав из нагрудного кармана пачку московской "Явы", предложил закурить. Я вежливо отказался, присовокупив, что предпочитаю свой любимый "кэмел". И тут, как на грех, когда я собирался лихо достать своего "верблюда", пачка зацепилась, и сигареты посыпались по полу. Пока я на карачках лихорадочно их собирал, полкан даже вежливо отвернулся, о чем-то заговорив с Командиром. Наконец, я встал с четверенек и, чтобы хоть как-то реабилитироваться за свою оплошность, лихо прикурил, смачно щелкнув трофейным "Зиппо". Полкан укоризненно покачал головой и переменил тему разговора.

- Стыдно, Мочалов, напиваться до такого состояния, что даже сейчас не можете разобрать, с кем вы разговариваете в данный момент, не понимаете, с кем можно балаганить, как вы сейчас, а с кем нет.

Тут уж и меня повело.