Вето на девочку

– Ну как зачем? – улыбаясь во все тридцать два, переспрашивает он обалдело. Вот только улыбка у него какая-то искусственная и неприятная. – Давай с нами в кафе. Кофе попьем. Поболтаем. Обсудим, как ты у Афанасьича зачетно выступила! Весь мехмат гудит…

– Я не могу, – стараюсь вырваться из цепких рук. Быстрым шагом иду к лифтам. – Меня ждут, Антон. Прости.

– Да кто ждет? – не унимается он. – Если твоя подружка-мажорка, то зови ее с нами. Подумаешь, проблема! Я тебя сейчас с нашей бандой познакомлю. Все обалденные ребята…

– Антон, я сейчас не могу, – мотаю я головой и, как только лифт останавливается на первом этаже, быстрым шагом направляюсь к выходу.

– Да постой же ты, – догнав меня на крыльце, смеется Антон. – Куда ты так впулила?

Совершенно спокойно кладет руку мне на плечо. Притягивает к себе. Шарахаюсь от него, как сумасшедшая.

– Пусти, – прошу, пытаясь вырвать руку.

– А вот и не пущу, – хохочет он. – Я обещал ребятам тебя привести. Так что не выделывайся.

– Эй, пацан! Руки убрал. Быстро, – раздается у меня над ухом хриплый голос Димирова.

– Не вопрос, – фыркает Антон, демонстративно поднимая ладони. Одаривает меня презрительным взглядом. Внутри ёкает от нехорошего предчувствия.

Ну и ладно! Переживу как-нибудь.

Козой отскакиваю в сторону и бегу к знакомой уже машине. А сзади усмехаясь идет Катин отец.

– Вот же курятник-овечник на мою голову, – вздыхает он, открывая мне заднюю дверцу. Сам садится рядом с водителем. – Вы только первый день в Москве, а у меня уже голова седая от ваших выходок.

– Папочка, ты у меня молодой! Красивый, – заискивающе тянет Катерина и, потянувшись к отцу, просит жалобно: – Прости меня. Я больше так не буду. Обещаю учиться на повышенную стипендию… А Настя сегодня вообще пятерку по дифурам отхватила и автомат по коллоквиуму.

– Да ну? – поворачивается ко мне Александр Георгиевич. Прожигает насквозь огненным взглядом.

– Да, – мямлю я. – Меня вызвали к доске. Задача оказалась несложной…

– Настолько несложной, – перебивает меня Катерина, – что видюшка уже стала вирусной на мехмате. Народ просто в шоке, как ты уделала Афанасьича!

– Дайте посмотреть, – роняет хрипло Димиров. Вздрагиваю от неожиданности. В голосе слышится приказ, а не просьба. Такому точно не откажешь. И не пошлешь, как Антона.

– Сейчас, папочка, – спохватившись, ойкает Катерина. Толкает меня в бок:

– У тебя есть?

– Да, конечно, – киваю я. И найдя в телефоне нужный ролик, отправляю его Димирову.

– Круто, Настя. Очень круто, – посмотрев, произносит он восхищенно. И обернувшись к нам, предлагает весело: – Полагаю, ваш первый день в МГУ стоит отметить. Моя жизнь была скучной и размеренной, пока вы не заявились, – добавляет Александр Георгиевич со вздохом мученика.

– Это плохо? – вскидывается Катя.

– Нормально, дочка, – весело откликается Димиров и кивает водителю: – Миха, давай в «Живаго».

– Ой, папочка, мой любимый рестик! – Подружка от радости хлопает в ладоши и аж визжит от удовольствия. – Тебе понравится, моя Макарова!

– Я там была, моя Димирова. Красивый ресторан, – вставляю мягко. И отчего-то надеюсь, что Александр Георгиевич меня не услышит.

– С кем? – поворачивается он неожиданно.

Глупо было бы утаить от этого человека даже такую малость. Он напоминает мне хищника. Настороженного и опасного. Обладающего ленивой грацией и моментальными рефлексами. В черных глазах пляшут шальные черти. Проваливаюсь в эти глубокие омуты. Пропадаю в них.

– Настя?

Усилием воли заставляю себя ответить.

– С родителями… Мы прошлым летом тут проездом два дня гуляли.

17. Я ревную? Серьезно?

Три месяца спустя

Александр

«Доктор Живаго» – модный ресторан напротив Исторического музея – встречает нас незатейливой музыкой тридцатых годов и вышколенным администратором на входе.

– Добро пожаловать. Ваш столик ждет вас, – улыбается блондиночка. Уже не ощупывает напряженным взглядом, пытаясь понять, кто кому кем приходится. И так все ясно. Катя моя тихо говорить не может. Радостно вопит «Папа!» или «Моя Макарова!»

За те три месяца, как девчонки поселились в Москве, посещение «Живаго» стало у нас маленькой традицией. Раз в неделю обедаем все вместе. Болтаем. А еще мне нравится наблюдать, как ест Настя. Аккуратно кладет в рот маленькие кусочки пищи или тянет через соломинку лимонад. В этой девушке все эротично. Даже каждое невинное движение. Поэтому я по возможности ограничил наши контакты, справедливо решив общаться с малышкой только при большом скоплении народа.

Офис. Ресторан. Театр. Любой движ, исключающий приват. Крышу и так сносит основательно. Поэтому дома я сразу прохожу в кабинет. Забиваю мозги работой и прошу принести ужин. И все надеюсь, что жар первых дней сойдет. Очень надеюсь.

– Как же я рада, что наш столик свободен! – радостно восклицает Катя, плюхаясь на диванчик у окна. – Я хочу потом зайти в ЦУМ. Ты не против, папа?