Вето на любовь

Что ж, выход, как по мне, лишь один: обратно тяжеленные пакеты в руки — и за дом. В детский садик: те еще руины, хотя всё еще работает учреждение, причем по прямому своему назначению. И пусть порой (сама лично видела, и даже слышала пару раз) здесь сторож гоняет нерадивых гуляк, это всё же излюбленное место сбора молодежи. Спрятаться, как они, в темень павильона я, конечно, не рискну, но вот у входа в группу, на крыльце засесть (на забор волнами из прутьев) — эт можно. Напротив своих окон — и молча молиться, чтоб маман побыстрее решила все свои "проблемы" и вернулась обратно. Где бы она… когда и с кем не "урегулировала свои дела", ночевать — ночевала всегда дома. Поздно вечером, под утро — но всё же… возвращалась в нашу уютно обставленную, но одинокую, "душой" пустую, двухкомнатную.

Искренне надеюсь, верую, что и сегодня она не нарушит свое "золотое" правило, принцип, и не оставит меня рассвет встречать одну, на улице.

* * *

Черт, мало мне ветра, что только и гуляет из одного прохода в другой, а то и третий, так еще и дождь начался… Что дальше? Что еще должно случиться сегодня со мной, чтобы окончательно добить и без того расшатанную, хромую психику?

— О-па, а че мы тут одни? Да еще и скучаем? — послышалось где-то за моей спиной. Резко обернулась.

Двое молодых людей. Улыбка до ушей, а в глазах так и режутся в дурня на жертву бесы.

— Не страшно? — ехидно хихикнул второй.

Обомлела я, не зная даже, что ответить. Округлила очи. Весь мой опыт общения с противоположным полом — это исключительно деловые контакты по учебе (папу я в расчет не беру). Поежилась от ужаса.

— Че молчишь? — уже более сдержано. Присел рядом — невольно сдвинулась в сторону, давая больше простору, да и… чтобы не соприкасаться друг с другом. — Глухонемая? — отчасти дерзко, с раздражением.

— Нет, — поспешное мое, спрятав от смущения взгляд. Чувствую, что меня уже трясет всю от ужаса.

Неудобно ей в подъезде! ИДИОТКА! А теперь… УДОБНО?! (не говоря уже, что попу уже всю отсидела на этой железяке). Да причем тут ЭТО?! ДУРА! Как бы другое место тебе сейчас не "отсидели"!

Папочка… спаси меня…

— Ну так… че молчишь? — уже более мягко, сдержано; придвинулся ко мне вплотную. А мне уже больше и некуда "бежать" — уперлась плечом в стену. Резко дернулась вперед, но удержал рядом, силой усадил обратно — поддалась. Забросил руку на плечо.

— О, че у нас тут? — внезапно отозвался Второй. Присел у моих сумок. — Колбасень, что ли? — вытащил из пакета палку копченой. Взор на трофей, на меня: — Домой, че ли, не пустили? Или куда собралась?

Нервно сглотнула слюну. Скривилась.

— Ребята, берите ее, если хотите. Но можно… я остальное с собой заберу? И домой… А то вон, — кивнула головой вбок, на окна, — мои уже вернулись. Свет на кухне горит, — вру.

— Где? — "заботливо" поинтересовался мой кавалер. Пристальный взор по разноцветным квадратам жизни многоэтажки.

— Да там, на втором, — чуть уже не седею от ужаса, хоть бы не в курсе был всех организовавшихся "вариантов" по эту сторону дома.

— Иди, если хочешь. Но… давай хоть проведем? Или что? — коварно улыбнулся. Невольно коснулась я взглядом его глаз, но тотчас осеклась. Еще сильнее затрясло меня (уже не от ветра, что не менее событий, сек своей черствостью) от жути, что уже ржавыми прутьями прознала не только сознание, но и каждую клетку моей плоти.

— Да я сама, спасибо, — едва слышно, пряча очи.

— Че? Боишься, что ли? — заржал. — Мы же хорошие мальчики. Да и потом… своих не обидим.

— А я че-т раньше тебя здесь не видел, — вновь отозвался Второй, все еще возившийся со злосчастным мясным изделием (и кой черт меня дернул эту "колбасень" купить? жевали бы молча сухую гречку — гляди, здоровее были бы, да и нервы целее).

— Я недавно сюда переехала, — отваживаюсь ответить, ибо пауза уж слишком затянулась, и неловкость здоровски стала кромсать изнутри.

— Ах, вот, б***ь, где вы! — внезапно чей-то голос. Шорох, стук. За воем ветра и шумом ливня не сразу и заметили "гостей". Шаги ближе: — А мы уже думали, вы свалили. Че зависли?

Озорная улыбка осветила забавное лицо развыступавшегося, самого активного (высокого, плечистого) молодого человека. Вот только в глазах его не было ни пошлости, ни коварства, ни чванства. Даже тепло на душе как-то стало от его появления, уютнее. Спокойнее, что ли.

— Да вот… — рассмеялся вдруг мой "ухажер". — Познакомиться решили… Глянь, какую красавицу надыбали…

— И завхоза в одном лице, — заржал его товарищ и махнул показательно салями.

— Да я вижу… — задумчиво вдруг протянул "новоприбывший", не отрывая от меня взгляд.

— Смотри, какой закусон нам организовала. Царская, сырокопченая. Небось, дорогучая.

— Ага, — язвительное чье-то из-за спины этого "Гостя". — А потом только и выковыривай мясо из зубов.

— Че? — нахмурился "озорник". Взор то на товарища, то снова на меня. — В смысле, закусон?

— Домой купила, — несмело, тихо шепнула я, и спрятала, потупила в землю очи, сгорая от стыда из-за своей "жадности".

— Ну, так и отдай ей. Ты че… ох**л? — внезапно взрывом, гневной волной. — Быстро положил! — приказом. — Че вы… как гопота какая ср*ная?