Ветра Унтара (СИ)

- Лютня? - переспросила девочка с нотами в руках. - А лютня - вон! - и она махнула в сторону тех ребят. - Эй! - крикнула она звонко, - Эрик! Эрик Травинский! - и по коридору пронеслось гулкое эхо. - Девушка спрашивает лютню!

- Лютню? - удивленно, но весело повторил тот, чье имя еще звенело вокруг. - Я готов обсудить это с глазу на глаз! - и они оба, не задумываясь, направились ко мне.

Я обомлела, у меня исчезли все слова, и как потом нашлись, ума не приложу.

Конечно, он отдал мне свою лютню и свой уверенный смех, и поспешное обещание отдать мне все, что я только пожелаю. Его брат молчал, но от его пронизывающего взгляда, от его спокойной изучающей улыбки исходила такая дивная, такая непостижимая гармония, что, казалось, я никогда больше не смогу оторвать от него свои мысли.

В тот день, 5 января, вечер наступил рано, но я знала: теперь уже все равно, теперь меня разорвало на две половины, обе из которых были бесконечно прекрасны и бесконечно нужны мне, две мечты, две любви, два счастья...

С тех пор мы всегда были вместе - Эрик, Эмиль и я. Тогда с нами еще не было Ив, и мы были слишком беспечны, чтобы думать о выборе. Это произошло гораздо позже и, наверное, мне так и не придется об этом забыть.

МОРСКИЕ КАМНИ

Глава 5, в которой мы поднимаемся выше, чем только могли себе представить

Солнце еще не взошло, когда я проснулась. Мне послышалось, что кто-то ходит на цыпочках по комнате. Я открыла один глаз - Эрик. Он был уже одет и возился с вещами, старательно запихивая в рюкзак Эмиля увесистые бумажные свертки.

- Что это? - спросила я.

- Тсс... Тихо! Это сыр, всего пару головок, - шепотом сказал он, подмигнул мне, затем аккуратно закрыл рюкзак на все замки, прикрыл скрипкой, как было с вечера, и громогласно произнес:

- Эй, вы! Вставайте! Или вы снова впали в спячку?

- Что ты так орешь? - Эмиль повернулся к стенке. - Сделай одолжение, заткнись!

- Обойдешься! И так две недели спали- нас ждет Купеческая Гавань, она уже сияет на горизонте и зовет тебя! - Эрик откровенно нарывался на неприятности.

- Я сказал: "Заткнись!" Ты что, плохо слышишь? - теперь Эмиль разозлился, как следует, и неприятности подступили вплотную.

- Да ты не горячись, братишка! - не унимался Эрик. - Разве ты не понимаешь, я спасаю тебя от заразной болезни - "пересып".

- Я тебе сейчас устрою "пересып"! - Эмиль приподнялся на локтях, нащупал под кроватью ботинок и швырнул его в Эрика. Тот чудом увернулся: "Ах так!" - ответный удар попал в стену и на обоях остался внушительный след. Эмиль собирался было вылезти из-под одеяла и продолжить разговор, но тут Ив встала и, ни слова не говоря, прошлепала босиком в коридор и хлопнула дверью. Эмиль проводил ее взглядом и поставил ботинок.

- В следующий раз ты не выживешь! - сказал он.

- В следующий раз ты проснешься как положено тому, у кого на хвосте сидит смертельная опасность! - в тон ему ответил Эрик.

Я тоже была вынуждена спустить ноги на холодный пол и отыскать под кроватью свою одежду.

- Ты уж не преувеличивай, Эр! - сказала я, отряхивая от пыли джинсы.

- И это ты мне говоришь? Ты? Ну, ты даешь! - у Эрика даже слов не хватило от возмущения.

Дорогу в Купеческую Гавань не грех было срезать по берегу, она петляла как рыбацкий узел, обходя тополя и пастбища. Как только возделанные земли остались позади и их сменили дикие луга, мы свернули с дороги и пошли напрямик. Утро было просто чудесным, и каждый из нас втайне надеялся успеть встретить на море рассвет.

Целую длиннющую зиму ждали мы такого утра, благодатного майского тепла. Сидели у камина в гостиной и пялились на заснеженные окна, мороз прорывался в дом и важно гулял по коридорам, и мы несли еще одеяла и еще дрова, и когда, пригревшись, наконец, засыпали, к нам приходили сны о весне и жарком солнышке, согревающем даже камни. Мы разгребали лопатами снег, чтобы наутро можно было выйти из дома, и думали о весне: мы оттаивали лед в ведрах, чтобы у нас была вода, и думали о весне. Мы любили зиму, мы катались на бампурсах по замершим холмам и все равно не забывали о весне.

И вот она явилась, наступила, пришла. "Само собой", - сказал Эрик. "Так и должно быть", - подумал Эмиль. Но они-то уж точно были рады тому, что можно свернуть плащи и подставить руки и плечи легкому теплому воздуху, чище и свежее которого и быть не может.

Луг весь блестел от росы, резные одуванчики стряхивали ее прямо нам под ноги, ботинки промокли, а края джинсов потемнели. Вчерашний вечер обернулся чем-то туманным, казалось, всему виной был эль.

Первые солнечные лучи освещали вершины прибрежных сосен, небо ночи растворялось над Хвойным Лесом, впереди открывалось небо дня. Мы шли навстречу морю, и, казалось, оно тоже идет навстречу нам. "Дождалось, дождалось..." - шептало море. "Дождались, дождались..." - думали мы, и спешили и тянули свои рюкзаки и арбалеты.