Ветра Унтара (СИ)

Но теперь - все, поздно, теперь ему только и оставалось, что считать свои последние минуты, те, за которые я успею различить на нем волшебную руну. Снова вскинула я на плечо арбалет, легкий, как флейта Эмиля, снова замер приклад. Я ждала, туман вернулся назад, в ложбину, и тихо залег там как провинившийся пес. По его телу, по бурой вздрагивающей массе, бежали огненные рисунки, и мне не надо было много времени, чтобы вычислить мишень. Первая вершина заалела, лишь только я направила на нее прицел. Выстрел. Стрела вонзилась в огни с шипением кипящей серы, вторая со свистом пошла наискосок. Третья легла точно в основание фигуры. Четвертая... четвертая пролетела мимо, она ударила прямо в центр, туман побледнел, и движение внутри него остановилось. Это и была главная стрела. Осталась одна, она настигла последнюю вершину руны, и тогда все стрелы вернулись в колчан. Руна тумана беспамятства, выжженная на арбалете растаяла и исчезла, подобно третьему глазу Хранителя Гор. Раздался острый и отчаянно пронзительный звук, вздох кларнета, а, может, флейты пикало на глиссандо. Туман изрыгал из себя последние волны колдовства, но нам уже можно было не опасаться того, кто прозрачными клубами дыма расползался по мокрой от утренней росы траве, того, кто засыпал навечно в ложбине Больших полей на окраине Криволесья....

Солнце вставало. По проселочной дороге ленивый пастух гнал коз, бабы громыхали ведрами, а коровы мычали под тяжестью утреннего молока. Деревня проснулась, петухи на заборах уже успели рассориться, пели соловьи, сады дышали утренней прохладой. Меня радовало все, все приносило какое-то неизъяснимое удовлетворение и теплым парным молоком переполняло мою душу сознание того, что произошло. Я всего лишь победила туман беспамятства, но мне казалось, что я спасла мир. Все представлялось мне в каком-то новом свете. Мы возвращались с уверенностью, что теперь стали на шаг ближе к тайне ветров Унтара. Эмиль обнимал меня, и счастье неторопливо перетекало от него ко мне. Эмиль сказал лишь то, что я прекрасная из воительниц и раз уж я принадлежу ему, он не оставит меня без присмотра, потому что я все-таки своенравная и бесшабашная. Я знала - Эмиль ругал себя за то, что мы полезли в туман. Но он не говорил об этом, и правильно: портить такое прекрасное утро было бы глупо. Если бы еще Эрик хоть на минуту воздержался от комментариев, можно было бы целиком, без остатка, раствориться в этом блаженстве.

У калитки спала собака, вернее пыталась спать, потому что спать ей мешала половина деревни, столпившаяся и галдящая во дворе. Я даже не сразу поняла, что это шумное собрание крестьян и крестьянок с вилами и лопатами в нашу честь.

- А вот и слава! - съязвил Эмиль. - Вернее обратная ее сторона!

- Вот тот, который с вилами, уж точно не нуждается в автографе! - с уверенностью сообщил Эрик.

- Что скажем? - спросила я.

- Правду, - ответил Эмиль, и помог мне слезть с коня, - бедные кони, они так и не отдохнули.

- Эти? - указывая на нас, спросил какой-то местный тяжеловес.

- Они самые! - Тис вышел из толпы.

- Колдуны?

- Ага, - сурово сказал Эрик и сплюнул для убедительности, - страшные маги, лучше не приближаться!

- Эр, - я схватила его за рукав, - ты что? Они же убьют тебя!

- Еще посмотрим! - громко сказал Эрик, - И это вместо благодарности! Да я....

- Эй, парень, ты полегче! - люди расступились и пропустили вперед кряжистого мужика, с двумя морщинами поперек переносицы и тяжелым подбородком, судя по всему управляющего, - Крестьяне шуток не любят, да и странности всякие тоже. Так что лучше говорите по делу. Верно что вы колдуны?

- Нет, - ответил за Эрика Эмиль, - мы не колдуны, мы служим королю Кавену, а значит и его верноподданным.

- Королю? - послышалось из толпы. - Не больно-то вы похожи на королевских гвардейцев!

- А что, ростом не вышли? - поинтересовался Эмиль.

Шутка удалась, и крестьяне невольно заулыбались. Можно было поспорить на счет возраста или богатырской силы, но ростом ребята наверняка превосходили любого гвардейца.

- Мы не знаем, кому вы служите, но только ночью вы покинули дом, приютивший вас, и отправились в поля. Так?

- Именно так, - Эмиль неторопливо расстегивал крепежи плаща.

- У нас объявилась какая-то нечисть, пропали люди и скот. Никто, кроме пастухов, не полезет в ложбину по доброй воле. Разве что тот, кто причастен к этому делу. Мы считаем, что так оно и есть.

- Гляди-ка, а они не такие уж дураки, - сказал Эрик и, чтобы выглядеть поувереннее, сунул руки в карманы.

- Проблем с нечистью у вас больше не будет, - серьезно продолжал Эмиль, - а что касается нас, мы сейчас уйдем из деревни.

- Ну уж нет! Так мы вас не отпустим! - по совершенно понятным причинам крестьяне негодовали и в страшных событиях последних ночей винили нас, другого объяснения они найти не могли. Мужики сурово насупились, бабы сердито тараторили, но и те и другие ждали, что скажет управляющий.

- Слушай, а где Ив? - спросил меня Эрик, он оглядывался все время, но Ив нигде не было. - Пойду, поищу ее.