Ветра Унтара (СИ)

Так мы оказались на плоту ойёллей. Лодка причалила к последнему шатру, и двое мужчин в широкополых шляпах затащили ее по пологим доскам; Эмиль помог им, и они обменялись поклонами, гордыми и спокойными.

В шатре находились только женщины и дети, Най-Мун впустила нас с Эмилем и исчезла. Перед нами красочно предстала живая иллюстрация слова «изобилие»: здесь было все, что только может себе вообразить ярмарочная душа. Повсюду без всякого порядка лежала посуда, бусы, кольца, зонты, пряности, игрушки, вырезанные из дерева и раскрашенные позолоченной краской, шелка и кожа, сбруи, мешочки для табака, расшитые бисером, кальяны для курения и уйма всякой всячины. Дети, одетые в шелк, украшенные бусами, серьгами и браслетами, играли этими же вещами. Женщины шили, они не обращали никакого внимания на явившихся откуда ни возьмись оборванных путников, своим видом никак не отвечающих всей этой роскоши.

Вскоре Най-Мун вернулась в сопровождении длиннокосого мужчины.

— Идемте, — сказал тот, — я доставлю вас к вождю Тейю-Рыбе.

Ничего не понимая и порядком удивляясь, мы вновь оказались в лодках. Най-Мун сказала что-то на своем языке, мужчина ответил отказом, тогда она подняла руку в знак приказа и тоже села в лодку.

— Подождем, — решил Эмиль, — что проку спрашивать?

Странностям ойёллей удивляться не приходилось, и все же нас здесь за кого-то принимали.

Вождь путешествовал в первом шатре, он оказался чернобров и молод.

— Вы хотите есть? — спросил Тей-Рыба.

— Нет, — хором соврали мы.

— Тогда дождемся вечерней песни. Кто из вас говорит на языке полыньяков?

Мы пожали плечами — вождь говорил глупости.

— Полыньяки не разговаривают, — сказал Эмиль.

— Значит, никто… — Тей-Рыба встал, и Най-Мун подала ему куртку. — Вы ничем не поможете нам. Останетесь до песен и возвращайтесь к своим делам, конвой.

Такое гостеприимство ойёллей показалось более чем странным.

— Мы не конвой, — хмуро ответил Эмиль, — мы — Белая Гильдия.

— Гильдия? — удивился вождь. — В такой глуши? Впрочем, я слышал, вы охотитесь за ветрами?

Вот новости! Никто не знает, что мы охотимся за ветрами, а ойёлли знают. Хотя, возможно, за то время, что мы провели в лесах, это стало всеобщим достоянием, особенно после урагана в Альере. И все же не лишним было поинтересоваться, но, судя по виду вождя, он не особенно был настроен продолжать разговор.

— Откуда вы знаете? — поспешила спросить я.

— Мы поймали полыньяка. — сказал Тей-Рыба.

— Что? — Эмиль потерял самообладание и повысил голос. — Полыньяки уже три весны не показываются в наших краях. Нашествие этих тварей давно можно считать завершенным! Или у меня устарелые сведения?

— Успокойтесь, молодой человек, — поморщился вождь, — мы поймали полыньяка не здесь, а за Южной границей. Но даже там знают про Гильдию и ветра, что угрожают полуострову Йо-Йо (полуостровом Йо-Йо ойёлли называли наше королевство).

— Что скажешь? — спросил меня Эмиль.

— Полыньяки не разговаривают, — повторила я, — но они думают…

— Наш старейшина умел говорить с ними, — сказал Тей-Рыба, — но его унесли воды времени, и теперь эта черная склизкая тварь сидит у меня в трюме и ждет решения своей судьбы.

— У вас в трюме полыньяк?

— Ну да, — вождь направился к выходу, — жаль, я думал, конвой должен знать их язык…

— Я повторяю, — Эмиль начал терять терпение, — мы не конвой! Но мы видели сотни таких тварей и еще больше колодцев, ловушек и ям, оставшихся после них.

— Тем не менее, вы не понимаете их язык, — Тей-Рыба явно устал от нас.

— Подождите, — решилась я, — я бы хотела посмотреть на полыньяка, который знает про наши ветра!

— Ваши ветра? Полыньяк сказал — это ветра смерти, месть серных ведьм. Что можете вы, люди, играющие в войну?! — вождь оглядел меня. — Я думаю, вам надо возвращаться к делам. Песня ночи не доставит вам удовольствия, агенты короля.

— Я бы хотела взглянуть на полыньяка! — настаивала я. — Что вы хотите узнать у этой твари?

— Прощайте! — сказал Тей-Рыба и покинул шатер. Най-Мун молча открыла полог, мы вышли следом за ним, нас ждала лодка.

Вечерело, Малая Луна уже прогоняла Солнце за горизонт. По небу тянулись длинные сиреневые облака, перед нами лежал лес — мой лес, туманились поля — мои поля. И, признаться, я рассердилась. Я чуяла — полыньяк знает что-то, без чего нам не обойтись, а, значит, мне непременно надо с ним встретиться. Эти ойёлли, чужаки, бродяги, командуют на нашей земле, знают наши дела и просто наблюдают, не вмешиваются! Все не вмешиваются — Улен, Хранитель Гор, Король, все!