Ветра в зените

"зачем тебе эти колодки? этот враждебный, слепой, в лучшем случае равнодушный народ? этот траурный долг – и перед кем?!// //если даже объект твоей преданности не блещет достоинствами, отказаться от преданности – предать себя. Ты действительно хочешь, чтобы я умалилась? чтобы стала ещё меньше, чем сейчас?// //оковы не возвеличивают. Помогает расти лишь свобода! Ты же мучаешь себя… зачем?// //как и проклятие Всадника, заказанное отцом, эта мука – часть меня. Если болит рука, её лечат, а не отсекают// //не путай излечимое с гниющим// //мой народ – не гниль! не гангрена! и не пиявка!!!// //прости, но разве у долга правителя перед народом нет оборотной стороны?// //пользуешься моими знаниями… да, у народа тоже есть долг. Но нечестно карать небрежением всех, чтобы отплатить худшим! Как раз худшим-то только того и надо!// //определись, что для тебя важнее: долг или месть?// //или ты?// //а меня ты не учитываешь?// //учитываю, но…// //…почётного места не предоставляешь// //а ты думаешь, что любовь – одно лишь наслаждение? лайт!// //конечно. Я – дитя счастья, как ты – дитя долга. Думаешь, мне легче отказаться от себя, чем тебе? Отсечь здоровую руку – легче?..// Тандем существовал четыре с небольшим удара сердца. И распался под молчаливый вой обоюдного протеста.

Непримиримость.

А потом – страх!

Клаус смотрел на неё. В его глазах безо всякого контакта вновь отдалившихся сенсов можно было прочесть ожидание страшного. Взгляд, что ранит глубоко. Чего он ждёт, тускло подумала Ари. Что закричу? Что наброшусь?

Вспышка понимания выжгла апатию.

"Нет! Он боится, что ты его бросишь! Что подтвердишь возврат на Седое Взморье! Прямо на глазах исчезнешь, растворишься в пустоте, оставив его одного – здесь!" Клаус откашлялся и опустил глаза.

– Первая семейная ссора, а? – выдал он неуклюже.

– Учитывая тему, – вздохнула Ари, – далеко не последняя.

Облегчение в его взгляде было ей наградой.

Металлические стены. Металлический пол. Потолок, слабо отличающийся от стен и пола. Тусклые синеватые огни аварийных ламп. Не то, чтобы на безымянной базе имелась нужда в экономии энергии, просто здесь никому не нужна была полная иллюминация. Не ремонтным же светить автоматам, малым элементам здешней техносферы, изредка пробегающим вдоль рядов страховочных скоб!

А призракам, что временами посещают эти металлические коридоры, освещения не требуется вовсе…

Гулкая тишина. Она была бы абсолютной, если бы не аппаратура ЖО. Хотя коридоры пусты, по ним в любой момент могут пройти люди. В них есть воздух, есть свет, есть тепло. Аварийные лампы не шумят, но трубы отопительной и вентиляционной систем, упрятанные под металлом стенных панелей, нет-нет, да и вздохнут тихонько, прокачивая сквозь себя то, что должны прокачивать. Опять же автоматы: шума от них почти нет, но на общем фоне кажется, что движутся механические малютки чуть ли не со страшным грохотом.

Ожидание.

Ожидание терпеливое, перпендикулярное ходу времени. Неизменное и равнодушное – конечно, какая там душа у автоматов? Безымянная база ждёт гостей. …дождалась.

Раскатистый гром. Короткая пауза, потом – гулкое шипение и вой пробудившихся вакуумных насосов. Не особенно сильный, но на редкость пронзительный. И, наконец, металлический лязг запоров. Петли внутренней двери шлюза, когда она распахнулась во всю ширину, не издали ни звука: недаром суетились автоматы, выполняя профилактические работы!

– Мрачновато, – сказал первый гость. Игнорируя невесомость, он встал ногами на пол и утвердился там. Словно реагируя на голос, аварийное освещение медленно сменилось полноценным дневным, а вернее, хорошей имитацией приглушённого дневного света.

– Это ты? – спросила его спутница, зависнув в воздухе под углом и чуть сощурясь.

– Нет. Само загорелось. Но где обещанная встреча?

– Прощенья просим, но фанфар и полуроты караульных гвардейцев мы так и не завели. Приветик всем, любезнейшие гости!

Клаус и Ари дружно уставились на полупрозрачную фигуру. Один из призраков базы явился перед ними в стиле, свойственном большинству приличных призраков: бесплотно.

– Лим?

– Я – это Лим, а Лим – это я, – призрак, изображающий оригинал в пропорции один к одному, поклонился – и на время поклона оделся какими-то сложными архаичными одёжками, цветастыми чуть не до безвкусия, густо покрытыми вышивкой. Выпрямился – и диковинный костюм исчез без следа, вновь сменившись обычным комбезом "под скаф". – Идите за мной.

– Ты доппель, что ли? – спросил Клаус.

– Разумеется.

Лим медленно, в темпе обычного шага, летел перед гостями спиной вперёд.

– Но я думал, что доппели – часть информационной среды, Сетевые двойники…

– Это лишь часть правды. Как видишь, некоторые из нас могут неплохо существовать и вне Сети… хотя обычный мир для нас не так уютен, как материнская среда. Здесь, в Поясе, нет нужды в мимикрии, здесь все свои; вот мы и летаем, где хотим.

– Все свои? А кто тут вообще есть, кроме нас?

– Да одни доппели в основном. А кроме бесплотных – Джинни. Но с ней не побеседуешь, ибо у неё здесь, кроме плоти, нет ничего.

– По иным мирам гуляет?