Ветрогон

Я оглядел луг, ставший побоищем. Полосатый крокодил расправился со всем или почти со всем стадом — вокруг валялись куски ни одной, ни двух, ни трех, а пяти или шести туш. Если бы все это закоптить, мне хватило бы на пару месяцев, если не больше. Вот что-что, а неразделанные козьи туши я в прошлой жизни никогда не покупал (свиные — было дело, а козлятину я как-то не уважал), поэтому понятия не имел, какой там реально будет выход мяса. Да и сколько я при своем нынешнем легком весе, но с увеличенной нагрузкой на магию, смогу сожрать? Непонятно.

Ну, как бы то ни было, ясно железно: без подручных материалов и инструментов мне это все не обработать, чтобы не протухло. Придется у кого-то попросить… Или нет, выменять!

Они ж там в Убежище сетуют, что им мяса вечно не хватает? Небось, не откажутся поделиться дарами природы. Как раз и Свистопляса попробую застать.

Приняв такое решение, я не стал рассиживаться. Все равно мясо, зажаренное хоть на камне, хоть на прутиках, с каждой секундой становилось все менее съедобным. То ли козла я выбрал старого и жилистого, то ли кусок от него откромсал неудачный, то ли все-таки блогеры-«дикари» из прежнего мира преувеличивали божественный вкус парного, приготовленном на открытом огне мяса!

Подумав, я сначала собрал все куски туш, которые смог разыскать в траве (запросто что-то упустил!) и отбуксировал их выше по склону, где уже началась хорошая такая, прочная зима. Там, взрыхлив снег серповидными ударами воздушной магии, прикопал большую часть в яме и камнями сверху завалил. Не надо мне, чтобы хищные птицы или дикие пумы добрались до честно отбитой добычи раньше меня. И так повезло, что они не явились, пока я завтракал — может, монстров испугались.

Справился быстро и на удивление легко, даже не запачкался. Поэтому вернулся за трупом Полосатого Крокодила (зебродила? Не знаю, не решил пока, как лучше) и прикопал его неподалеку, тоже пометив пирамидкой из камней. Пока я особо не придумал, что с ним делать. Можно, конечно, попробовать передать какой-нибудь правительственной лаборатории, но… Была одна вещь, которая меня напрягала.

Один из гиасов, который железно касался всех детей-волшебников, запрещал им становиться на сторону какого-либо государства (олигарха, феодала, государственной структуры) во время войны. Физически уничтожить отдельного человека, который сильно вредит другим людям — сколько угодно. Но помочь родному городу в махаче против соседнего? Сразу в отбраковку.

(К счастью, здешняя история пока не породила систем узаконенного государственного террора против собственных и иностранных граждан, вроде пресловутого СС или красных кхмеров Пол Потта — а то черт его знает, как среагировало бы Проклятье на закономерное желание своих носителей разобраться с этой гадостью!)

В общем, у меня возникли сомнения. Служба в Ордене, которая занимается всяким околомагическим, в том числе как раз исследует тварей и вырабатывает стратеги по борьбе с ними, — государственная структура. Вроде бы она не нацелена против других стран, вроде бы все человечество защищает, но… Есть у меня сомнения. Нужно это обмозговать как следует, а вот пороть горячку как раз не стоит. Так что импровизированный природный холодильник для твари тоже пришелся весьма кстати.

А две весьма солидные козлиные полутуши я прятать не стал, наоборот, поднял в воздух рукотворным смерчем и погнал в Убежище. Надо думать, с таким грузом меня примут там куда более радушно! Может, и ответы на кое-какие вопросы я все-таки получу — в той мере, в какой эти вечно юные «торчки на магии» способны к саморефлексии.

Глава 9

Тугой шар, свитый из турбулентных потоков воздуха, держался у кончика опущенной вниз глефы как приклеенный. Импровизированные ворота, сделанные из закрепленного на верхушке яблони девичьего хула-хупа (фиолетового в блестках), уже были у меня в зоне досягаемости, как вдруг метнувшийся слева черный вихрь прошмыгнул вплотную, притерся — и вожделенный мяч (точнее, мелкий резиновый мячик, запертый внутри намного большей по размеру сферы магически закрученного воздуха) оторвался от Ветрогона, сорванный кончиком длинной и острой косы.

Не той косы, которую заплетают из волос, а той, которой до эпохи механизации заготавливали сено. Или с которой в европейско-славянском фольклоре ходит смертушка.

Мальчишка с косой лихо рванул к противоположному концу поля, где на верхушке вечно молодого дубка закреплен был второй обруч, розовый. Я бросился в погоню.

«В скорости он меня превосходит, — мелькнула мысль, — а в маневренности…»

Еще я вспомнил, что в саду возле убежища лето только до пяти метров над землей, а выше — такое же время года, как и везде. Так что если зарядить выше…

Точняк! Мощный восходящий теплый поток буквально потащил меня вверх, осталось только немного ему помочь. Взлетел, как пробка из-под шампанского! Дальше дело техники: спикировать, разменяв высоту на скорость, и…

И — вуаля! Мяч снова оказался у меня!