Ветры Империи

— Конечно, ведь вы посвятили себя служению! — чересчур громко возмутилась Дита и сама же обеспокоенно оглянулась. — Говорят, вас даже перевели во внутренний Круг, — продолжала она, понизив голос, — и теперь вы вольны любоваться Ею вблизи? Но вы же пальцем не посмеете Ее коснуться!..

Что Дита умела, так это находить уязвимые точки — у знакомых. Чем и распугала вокруг себя всех.

— Моя радость, с таким характером вам следует быть поумней, — раздражаясь, огрызнулся Эрик. — Недаром же вас никто не покупает!

— Это потому, что я не продаюсь дешево! — взъярилась и Дита. — Вот вы, гордец непроходимый и безнадежный, сможете содержать меня как должно?

— Может, вас еще и удочерить?

Из толпы вдруг вынырнул Биер и принялся что-то нашептывать Дите на ухо, искусительно улыбаясь. Не сразу, но отвернулась она от Эрика, благосклонно вслушиваясь, и тот поспешил ретироваться, растроганный самоотверженностью приятеля. Послужить громоотводом — на такое не каждый решится… Но с чего Дита взяла, будто я такой уж гордец?

Публика гудела сегодня громче обычного. Пробираясь через толпу, Эрик время от времени выхватывал из гомона фразы, прежде показавшиеся бы самоубийственными. Похоже, трепет перед императором теперь пересиливали иные страхи — интересно, какие?

Ловко лавируя между придворными, путь Эрику пересекла коренастая фигура Эста, нацеленная будто на охоте.

— Слышали? — на ходу бросил он Эрику. — Волнения в войсках, раскрыт новый заговор, в секторах Низких все больше ночных убийств — не к добру все это, клянусь Горой!.. — И снова затерялся в толпе.

Пожав плечами, Эрик двинулся было дальше, но тут же притормозил, зацепившись взглядом за странный и смутно знакомый ему знак, украшавший капюшон премилого создания, хотя и чересчур закутанного. На виду оставалось только строгое смуглое лицо с глазами ясными и наивными, однако под пышными складками Эрик разглядел безупречно стройную фигуру с прямыми плечами и чуть узковатыми бедрами — сложение, предпочитаемое юношей всем остальным.

Осторожно, чтобы не спугнуть, Эрик пробрался к девушке за спину, и тут протяжный сигнал возвестил наконец о появлении императора. Все привычно повалились на колени, а затем и на локти, упершись лбом в прозрачный пол. Глаза при этом надлежало держать закрытыми, однако Эрик и здесь пренебрегал этикетом, пользуясь случаем поглазеть на подпольный спектакль без помех. Несколько артистов-рабов уже лежали бездыханными между камней, и под их изувеченными телами растекалась кровь; а неподалеку терзал женщину приземистый грузный зверь, сплошь в панцирных щитках, но к нему как раз подбирались охотники, вооруженные метательными дротиками.

Эрик слегка приподнял лицо и обомлел: руками он почти касался изящных голых ступней, застенчиво выглядывавших из-под широкого платья, а над ними соблазнительно оттопыривался округлый задок, целиком выдвинутый в ошеломляющий разрез, и в тени упругих ягодиц наливался соками прелестный розовый цветок. С трудом Эрик оторвал от него взгляд и за широко раздвинутыми бедрами увидел свисавшие, будто спелые плоды, аккуратные груди, а чуть дальше — зазывно улыбавшуюся мордашку.

Забывшись, Эрик качнулся вперед, коснувшись нежных лепестков губами, но тут певучий звук поднял всех с колен и притянул взгляды к вершине «Горы», где на разукрашенном троне уже восседал огромный и грузный император Ун из рода Спрутов — Ун Благоразумный, по официальному определению, или Толстяк Ун, как его прозвали Стражи. По правую руку от него помещалась любимая жена Ли, признанная красавица и искуснейшая любовница, по левую — начальник Дворцовой стражи Лот, преданность которого император ценил настолько, что иногда не жалел для него и самой Ли, передавая во временное пользование. А на разновысоких балконах еще возникали из скальных недр и рассаживались, строго по ранжиру, Избранные.

Когда балконы заполнились, «Гора» тяжело вздрогнула и стала медленно раскручиваться — дабы император не обделил вниманием никого из придворных, а заодно смог бы охватить взглядом всю панораму подземного действа. Тотчас вся толпа слаженно двинулась к центру, занимая места снаружи громадного стола, кольцом огибавшего «Гору» и только сейчас спущенного с потолка на жестких тросах. Его поверхность густо покрывали разнообразные блюда и емкости, а по внутреннему краю уже извивались танцорки в одних сетчатых комбинезонах.

Опомнясь, Эрик оттер плечом шустрого хлыща, нахально попытавшегося его обскакать, и увлек свою новую подружку к столу. Они заняли сдвоенное кресло, прямо перед одной из танцорок, и хотя эти места предназначались трехбуквенным, никто не решился потревожить Тигра.