Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой (СИ)

И это было грубой ошибкой - противника он заметил слишком поздно, лишь тогда, когда кинжал уже летел точнехонько в живот, и остановить его было невозможно. Элаикс рефлекторно отшатнулся, одновременно нанося удар правой, и в этот самый миг острая боль разорвала все его тело, в глазах потемнело, а дыхание сперло.

Уже падая в пучины беспамятства, он успел краем глаза заметить, как мальчишка лет двенадцати с неестественно вывернутой шеей падает рядом.

"Проклятье, как же они его проглядели"? - подумал воин за миг до того, как нестерпимая всепоглощающая боль отступила, побежденная благословенным черным ничто.

Глава 7.

- Итак, мы готовы к тому, чтобы начать практикум. Покажи мне первую и четвертую печать. Нет, нет, не так! Ты не доводишь указательный палец. Еще раз! Вот, уже лучше, молодец, Трегорий.

Юноша улыбнулся, хотя, говоря честно, ему было не до смеха. Если бы он знал, какие пассы приходится творить, для работы со сложными заклинаниями, то, наверное, в придачу к абсолютной памяти, попросил бы у Фарнира пальцы без костей. Самым обидным было то, что он прекрасно воспроизводил любой нужный ритуал в памяти, но Маркаций был неумолим - он не позволял юноше практиковать новое заклинение до тех пор, пока у того не выходило сотворить его классическим способом. А любая попытка смухлевать каралась быстро и жестоко. Чего патриций не терпел, так это обмана и попыток отлынивать от обязанностей.

А на нытье Трегорана о том, что владельцу совершенной памяти ни к чему обычные магические ритуалы, каждый раз неизменно шел ответ, что любую, даже самую совершенную память, можно сбить с толку, а слова и жесты, вдолбленные до автоматизма, не подведут никогда.

И затем продолжал это самое вдалбливание.

Вот уже почти неделю они изучали мощнейшее огненное заклинание, позволяющее чародею разлить губительное пламя, сжигая все и вся на расстоянии в две дюжины шагов вокруг чародея. Трегоран с легкостью воспроизводил чары по памяти, для чего ему требовалось от силы десяток секунд, а вот с закреплением были проблемы. Пальцы, отвыкшие от тонкой работы, никак не хотели слушаться.

Вот уже половину утра они пытались закрепить сложную комбинацию из девяти печатей, соединенных хитрыми переходами, и выходило посредственно.

Чтобы хоть немного отвлечься, Трегоран постарался перевести разговор на тему, вызывавшую у него жгучее любопытство - личность императора и устройство жизни в империи.

- Учитель, - произнес он, начиная складывать пальцы в первую печать. - Последний раз ты рассказывал, что император с легкостью захватил власть в Фаре. Он так силен?

Маркаций на мгновение задумался, после чего ответил.

- Нет, полагаю, что мы были настолько слабы. Теоретически, если бы все маги объединились и выступили против узурпатора единым фронтом, мы смогли бы победить чудовище. Но он выбрал очень удачный момент для того, чтобы явиться в город. В те годы Фар сотрясали смуты. Буквально за пару лет до того умер страшный тиран Силлий, захвативший в городе власть и запятнавший свои руки кровью множества благородных патрициев и простых жителей. Борьба между влиятельными родами обострилась - многие хотели занять освободившееся место, другие противостояли им, мечтая вернуться к временам, когда свобода города не нарушалась властолюбивыми людьми.

Он умолк, внимательно следя за руками своего ученика.

- Первая и вторая печать получились отлично. Переход тоже неплох, теперь покажи третью с четвертой, - Он почесал щеку и кашлянул. - На чем мы остановились?

- На смуте и борьбе патрициев за власть.

- Ах да, верно. Каждый знатный род стремился занять место повыше, получить какую-нибудь хлебную должность. Некоторые жаждали снискать славу на ниве военных успехов. Так, например, Цирий Мараг поработил и вырезал племя фиринов, что некогда обитало в южной Ганнории, после чего потребовал для себя триумфа и консульской должности, а когда ему отказали, едва не повел армию на Фар. По чистой случайности он погиб, свалившись с коня в реку. Но я опять теряю нить повествования.

Трегоран слушал внимательно, стараясь не пропустить ни слова - он плохо разбирался в истории Вечного Города и теперь стремился наверстать упущенное.

- Когда повелитель пришел, то первым же делом ворвался к одному из сенаторов и размазал того по стенке. Этого человека не любили за беспринципность, разврат и воровство, а потому Анаториан сразу же перетянул на свою сторону плебс. Думаю, что ты понимаешь, как сильно простой люд ненавидит тех, кто по его мнению не заслужил богатство и славу.

Трегоран понимающе кивнул, стараясь точно воспроизвести пассы, знаменующие переход в пятую печать. Делал он все медленно и последовательно, в реальном магическом поединке, естественно, ему пришлось бы шевелиться гораздо быстрее.

- И люди сразу признали его своим господином?