Ветры перемен

– Мне это не нравится, – мрачно заметила Чарли. – Вот бы знать их язык!

– Ш-ш-ш… – отозвалась Сэм. И, увидев, что подруга не собирается замолчать, одними губами прошептала:

– Я их понимаю.

Да, она понимала. Так же, как только что поняла замечание, которое Зенчер пробормотал по-акхарски. Раньше партнеры говорили друг с другом менее правильным языком, но сейчас Сэм слышала язык своих сновидений, тот акхарский, который она каким-то образом узнала.

– Что же делать? – говорил Зенчер. – Мы не доверяли этому рогатому подонку и до сих пор не вмешивались. Но если мы доставим девчонку к Булеану, то скорее всего восстание провалится, и акхарское господство укрепится еще лет на тысячу, если не больше. И окажется, что мы с тобой помогли увековечить эту мерзость! Я так не могу!

Ладаи явно поняла его, должно быть, он часто переходил на родной для него акхарский, когда был раздражен, но ответила она на их общем языке, и Сэм ничего не поняла.

– Да, мы не можем просто убить их. Тогда нам не скрыться от гнева Булеана. И потом, если об этом кто-нибудь узнает, прощай наша репутация – тех, кто никогда не предает. Тогда с нами будет покончено. И все же они должны умереть. Надо поставить их в такое положение, чтобы они сами выдали себя. Если силы будут неравны, мы же не сможем ничего поделать! И они ведь ничего не понимают. Если достаточно часто произносить имя Юшттихорна, это вполне может привлечь внимание его самого. – Он поцеловал ее. – Дорогая, я уверен, что нам обеспечено вполне почетное поражение.

По выражению лица Сэм Чарли поняла, что эта сцена не так безобидна, как ей показалось, по спрашивать ничего не стала: если они слышали разговор этой пары, то и их могут услышать.

Зенчер вернулся к ним – воплощение покровительственного дружелюбия.

– Я должен ненадолго покинуть вас, чтобы достать лошадей и псе необходимое для поездки в Тубикосу, это столица здешней средины. Надо точно узнать, что натворил Ветер Перемен, и нанять лоцмана, которому можно доверять. Для этого нам и придется поехать в город. Ладан останется здесь на страже, все будет в порядке. Посмотрите еще раз свои сундуки и отберите столько одежды, сколько поместится в двух седельных сумках, что лежат в моей палатке. Да, кстати, вы умеете ездить верхом?

– В жизни не пробовала, – честно призналась Сэм.

– А я езжу довольно хорошо, – ответила Чарли. Зенчер пожал плечами:

– Хорошо. Я достану для Сэм самую смирную лошадку. Ну, счастливо оставаться. Сэм потянула Чарли за руку.

– Пошли, пороемся в сундуках.

– Но ведь он ушел, а она не понимает по-английски.

– Может, оно и так, да я не собираюсь повторять его ошибку. Пошли.

Они вошли в палатку, и Сэм постояла молча некоторое время, потом осторожно отогнула полог и выглянула.

– Порядок, надо только говорить потише. Ладаи лежит на берегу и любуется своим отражением.

Она быстро и тихо пересказала Чарли содержание подслушанного разговора.

– Проклятие! Ну и что, черт возьми, нам делать? Ведь он просто подсунет тебе норовистую или пугливую лошадь, а дальше все будет проще простого. Лошадь понесет или испугается, ты сломаешь себе шею, а он останется чист как стеклышко. Еще и меня призовет в свидетели несчастья. – Чарли фыркнула. – Но как ты смогла его понять?

– Понимаешь, он говорит на языке, который довольно близок к тому, что был в моем сне. Ну все равно что разговаривать с английским фермером, а не с американским. Может, я и говорить могу, но не стоит пробовать, пока надо скрывать, что я понимаю Зенчера. А вот Ладаи – нет, совсем ни слова.

Чарли вздохнула:

– Жалко, что мы не можем поговорить с Ладаи. Она такая приветливая и, похоже, сочувствует нам…

– Черта с два! Это она придумала, как и от нас избавиться, и самим не сесть в лужу. Слушай, Зенчер – он тронутый. Схлопотал себе комплекс вины или что-то вроде того. Его семья из богатых, возможно, даже знатных, не знаю толком. Много денег, много власти – и все за счет эксплуатации негуманоидов. Он близко познакомился с некоторыми, привязался к ним, увидел, что они хорошие ребята, ну его и заела совесть. Он удрал. Пробовал прибиться к другим расам, но они не доверяли ему и прогнали.

Он чуть не погиб, его спасли эти – как их там – люди-лошади?

– Кентавры.

– Ну да, они. Они его приняли, потому что умеют читать чувства: не мысли, а счастлив кто-то или грустит, любит или ненавидит. Поэтому они всегда знают, кто им друг, а кто нет. Он долго жил с ними и тут рехнулся окончательно. Ладаи – не просто его деловой партнер. Она его жена.

– Ого! Ни фига себе!…