Ветры Запада

— Я уверен, что воевать не придётся, — успокаивающим тоном ответил Акил. — Ни у кого из наших врагов нет достаточно серьёзных претензий, чтобы из-за них начинать войну с вами. Да и сил для этого ни у кого из них не хватит — мы потому и просили князя назначить вас контролирующим семейством, что с вами никто точно не захочет связываться.

— И на какой срок на меня возложили эту обязанность?

— На два года. Но вообще-то, мы предпочли бы стать вашими вассалами.

— Вассалами? — непонимающе нахмурился я. — Зачем вам это нужно?

— Если сеньор достойный, то стать вассалом — цель не менее достойная, — слишком уж напыщенно ответил Акил. — Князь не против замены опеки на вассалитет и обещал нам посодействовать в этом вопросе. Он говорил с вами об этом?

— В таких вопросах я никому не позволю влиять на себя, и князь не исключение, — немного резковато отозвался я.

Можно и не спрашивать, зачем это нужно Акилу, это и так понятно. Ему таким образом будет полностью гарантирована защита, и он сможет надолго, или даже навсегда забыть о врагах. Да и они, скорее всего, предпочтут о нём забыть. При этом он знает, что я не стану злоупотреблять правами сеньора, а наоборот, буду помогать вассалу.

Зачем это нужно князю, тоже легко догадаться — я таким образом приму полную ответственность за Греков, и он с полным правом будет спрашивать за них уже с меня. И за прошлое, и за настоящее, а зная нашего князя, заодно и за будущее.

Непонятно только, зачем это нужно мне. Что я с этого получу? Да по сути, ничего — Греки никак не усилят наше семейство. Они не сделают нас ни богаче, ни влиятельнее. Да и вообще, учитывая все обстоятельства, семейство Грек-Славских — актив довольно сомнительный.

Я уже раскрыл было рот, чтобы ответить то же, что раньше отвечал князю: у нас слишком маленькая семья, чтобы брать вассалов. Но вдруг осёкся и задумался: а при чём здесь размер семьи? Какая разница, большая она или маленькая? Но если я совершенно на автомате это говорю, значит, подсознание подсказывает мне, что разница всё-таки есть. И действительно, обратив на это внимание, я почувствовал, как что-то зудит на краю сознания. Я глубоко задумался, пытаясь поймать ускользающую мысль, а Греки терпеливо ждали моего ответа.

Пришлось немного подумать, но через пару минут я сумел эту мысль уловить. Собственно, я сразу угадал, в какой стороне искать ответ, а если бы вассальное право было мне чуть более интересно, то и угадывать бы не пришлось.

Каждый дворянин должен знать наизусть Дворянский кодекс — впрочем, это в теории, а на практике большинство, вроде лентяйки Ленки, ограничивается его упрощённой версией для детей и подростков, которая называется «Древо чести благородной». Учат его главным образом главы семейств — из тех, что поответственнее. Однако на самом деле одного кодекса недостаточно — жизнь дворянства регламентируется не столько писаными законами, сколько устоявшимися правилами и традициями. Кодекс определяет скорее основные принципы, а тот же Суд Дворянской Чести в большинстве случаев руководствуется сборниками прецедентов, которых насчитывается сорок шесть томов. Как ответственный глава семейства, я эти сборники тоже изучал. Помнить всё я, разумеется, не помнил — для того, чтобы помнить все прецеденты со связанными ссылками, нужно заниматься этим профессионально из дня в день. Но помнить всё и не требуется — достаточно общего знакомства с прецедентами, чтобы в нужный момент уловить неоднозначность ситуации и понять, что здесь надо тщательно разбираться со всеми нюансами. Вот как сейчас.

— А скажите, господин Акил, — спросил я, пристально на него глядя, — вам знаком прецедент, который называется «Ненадлежащее радение сеньора»?

Взгляд Акила дёрнулся в сторону, и я понял, что прецедент ему прекрасно известен. А он понял, что я это понял, и соврать не решился:

— Знаком, — ответил он хмуро, — но я не думаю, что его можно отнести к нашему случаю.

Я рассеянно покивал, но ничего говорить не стал. Зачем? Мы с ним оба прекрасно понимали, что к нашему случаю этот прецедент относится просто замечательно.