Ветры Запада

— В том, что объём продаж невозможно увеличивать бесконечно, — объяснил я. — Сейчас мы искусственно поддерживаем небольшой дефицит. Покупать зелень в нашей лавке — это престижно, и её покупают даже одарённые, которым она не нужна. Потому что быть постоянным покупателем у нас — это заявка на принадлежность к высшему обществу. И наоборот. Понимаете связь?

Росомаха медленно кивнул.

— Если мы увеличиваем продажу и она становится свободно доступной, эта связь исчезнет, и число покупателей сразу уменьшится. Для того чтобы иметь возможность продать больший объём, мы будем вынуждены резко снизить цену. То есть перевести нашу продукцию совсем в другую потребительскую нишу. Одним словом, если мы начнём продавать больше, мы сильно потеряем в деньгах. И вы, конечно, тоже, потому что мы будем вынуждены понизить закупочные цены. Это всё вовсе не предположения — мы очень тщательно прикидывали разные варианты перед открытием лавки и пришли к выводу, что единственным интересным для нас вариантом является продажа этой зелени в качестве эксклюзивного продукта для очень богатых.

— И что можно сделать в такой ситуации? — хмуро спросил Росомаха.

— Пока не знаю, — честно ответил я. — Знаю только, что в Новгород излишки везти нельзя. Можно было бы попробовать спихнуть излишки архиепископу, но насколько мне известно, у них сбыт тоже близок к пределу возможного. Ещё можно попробовать поискать новый рынок, но для нового рынка такого количества будет недостаточно, вам тогда придётся расширить огороды ещё процентов на сорок минимум. В общем, буду думать. Как надумаю что-нибудь, тогда и обсудим — там будет понятнее, что делать.

* * *

Сразу уехать из Дерпта у нас, однако, не получилось — возле вагона меня уже ждал посыльный, который передал мне очень вежливую просьбу посетить епископа перед отъездом. Откровенно говоря, я бы предпочёл обойтись без этого визита. Вполне возможно, что там прозвучит вопрос о цели поездки в Ригу — прозвучит, разумеется, совершенно невзначай, как бы между делом. Не то чтобы я так боялся на него ответить, но всё же было бы лучше этого момента не касаться. Но делать было нечего — игнорирование приглашения сюзерена выглядело бы прямым оскорблением.

— Придётся заглянуть к фон Херварту, — с досадой сказал я Ленке. — Тебе ехать ни к чему, подожди меня в вагоне. Вряд ли я буду у него дольше получаса.

Епископ встретил меня ласково, но глаза у него были слишком добрыми — у меня сразу появилась уверенность, что о заявленном маршруте его проинформировали, и вопроса о цели поездки в Ригу не избежать.

— Что же вы ко мне совсем не заглядываете, барон? — укоризненно попенял мне фон Херварт.

— У меня была мысль засвидетельствовать вам своё почтение, ваше преосвященство, — признался я, устраиваясь в уютном кресле, — но потом я представил, как провинциальные бароны ломятся к вам на приём при каждом посещении Дерпта, и мне стало просто плохо от этой дикой картины.

— Вы, как всегда, скромничаете, дорогой барон, — засмеялся епископ. — Мы с вами оба знаем, что вы барон не совсем обычный, и можете рассказать не только о повышении удоев — которые, кстати говоря, кое-кому и в самом деле стоило бы повысить.

— Насколько я знаю, у меня в баронстве с удоями всё в порядке, — осторожно заметил я.

— Я не вас имел в виду, — он махнул рукой, и на лице его промелькнуло недовольное выражение.

А я даже могу предположить, кого он имел в виду. У моей соседки, матери Терезы Вальдфогель, аббатисы монастыря святой Анструды в Ольденторне, довольно оригинальное представление о передовых методах хозяйствования. А именно, она свято верит, что добрая молитва даст лучше результат, чем удобрения, тем более что удобрения стоят денег, а у неё целый монастырь молится даром. Пока она собирала подать ещё и с изрядного куска моего баронства, концы с концами у неё как-то сходились, но как только я эту дурную практику прекратил, у аббатства закономерно возникли некоторые трудности. Похоже, что дело зашло довольно далеко, и епископская доля тоже несколько пострадала.

— Однако мы куда-то не туда свернули, — заметил фон Херварт. — Как поживает князь Яромир?

— Весь в делах, как обычно, — пожал плечами я. — Впрочем, я не так уж часто его вижу. Что бы вы ни думали на этот счёт, ваше преосвященство, я не настолько к нему близок.

— Но достаточно близок, чтобы посылать вас для переговоров к архиепископу Рижскому, не так ли? — он пристально на меня уставился, отслеживая мою реакцию.

— Но не настолько близок, чтобы посылать меня, скажем, к Брониславу Смоленскому или хотя бы к Ольге Рязанской. Для князя Яромира архиепископ всего лишь сосед, с которым желательно поддерживать добрые отношения, а вовсе не союзник, и даже не партнёр.

— То есть вы можете меня заверить, что князь Яромир на стороне наследника, и не собирается оказывать какую-либо помощь партии герцога Баварского?