Ветувьяр (СИ)

Что могло их привести сюда? На кой черт шестерым наемникам из далекого герцогства понадобилось тащиться в такое захолустье и обыскивать заброшенную тюрьму захудалого портового городишки?

Им нужно что-то очень ценное. И если у Рауда была хоть капля мозгов, то он мог догадаться, что во всем Талааре ценной можно было назвать только одну вещь.

— Вы ищете… это? — Рука молниеносно скользнула за пазуху и вытащила оттуда чертов свиток. Черные глаза наемника тотчас впились в бумагу, сабля на мгновение дрогнула, но тут же вернулась на прежнее место, угрожая пропороть Рауду кожу на горле в любой момент.

— Не убивайте меня, — Сам не понимая, что он творит, выпалил капитан, — Забирайте свиток. Возьмите меня с собой!

“А я уж найду способ, как от вас улизнуть”.

Видимо, приняв это за проявление редкостной трусости, орава наемников рассмеялась — негромко, но все же явно, и тем более достаточно для того, чтобы уязвить больное самолюбие Рауда.

— Я безоружен, — Прошипел он, — Хотите убить меня — сделайте это в честном бою!

Наемник буквально вырвал свиток из его руки, смяв грубыми пальцами древний пергамент.

— Callacas, — Обратился к наемнику его собрат, один из тех, что стоял с арбалетом. Лицо его так же было скрыто под платком, а потому отличить его от остальных можно было только по росту — этот был чуть выше.

Обратив на себя внимание, высокий скользнул в камеру и забрал свиток. С умным видом развернув его, наемник, очевидно, столкнулся с той же проблемой, что и Рауд несколько минут назад — древние царапины на пергаменте ни о чем ему не говорили.

— Latta renggo pas! — Пылко заявил ему товарищ, придвинув лезвие сабли еще ближе к горлу Рауда.

— Callacas, Tanio! — Высокий аккуратно свернул свиток в тонкую трубку и спрятал к себе в рукав. Взгляд его внезапно переметнулся к Рауду, — Вы веть капитан Орнсон?

Акцент его звучал гораздо мягче, а слова выходили четче и разборчивей. Видимо, высокий знает кирацийский давно и почти в совершенстве.

Но вот откуда ему известно имя Рауда, оставалось загадкой.

— А раз так, это что-то меняет? — Собрав последние крохи храбрости, вздернул подбородок Рауд.

— Думаю, нье для фсех, — Высокий снисходительно оглянулся на четверых наемников позади, и Рауд понял, что он среди них главный, — Но для фас — точно.

Он что-то еще раз сказал наемнику с саблей, после чего тот с плохо скрываемой досадой опустил оружие, и лезвия сменились для Рауда веревками.

Один из южан связал его руки за спиной и буквально вытолкал из камеры, не переставая что-то властно объявлять на своем бестолковом языке. Они осторожно миновали несколько камер и вышли к лестнице, украшенной "оставленными на память" трупами нескольких охранников. Смерть в виде перерезанных глоток пришла к ним быстро, но Рауду это не слишком-то понравилось — не хватало, чтобы он оказался на том свете таким же способом…

К тому моменту, как Рауд покинул сырое подземелье в компании шестерых наемников, на Талаар уже опустилась глубокая ночь. Наемники спрятали своих коней в ближайшем переулке, не особо опасаясь быть замеченными — они вообще казались излишне самоуверенными, но это вселило в капитана кое-какую надежду.

Ему нужно было всего лишь немного времени, и пока что Рауд решил позволить себе эту роскошь.

*

Джеррет осознавал, что спит, но эта мысль довольно часто ускользала от него в самый нужный момент — видимо, один только факт присутствия отца сбивал его с толку, что уж тут говорить о способности трезво оценивать ситуацию?

Он шел по залу, знакомому и незнакомому одновременно. У человеческой памяти есть дурная привычка напрочь стирать все то, что оказалось в ее распоряжении много лет назад. Именно поэтому Джеррет не сразу узнал тронный зал родного дворца, который за двадцать лет успели обновить несколько раз.

Во сне же зал остался прежним — таким, каким он был при отце — с огромными факелами на стенах, большим гобеленом с изображением королевского герба позади трона, рыцарскими латами по обеим сторонам и коричневым зиеконским ковром на полу.

Отец стоял у одного из доспехов, словно и не подозревая, что в зале помимо него еще кто-то был. Джеррет сделал несмелый шаг вперед, но потом все-таки решился и осторожно окликнул:

— Отец?

Похоже, он ждал его. Покойный король Кирации развернулся и с требовательным молчанием уставился на сына.

Джеррет помнил своего отца разным, но сейчас он предстал перед ним в том виде, каким адмирал увидел его в последний раз — исхудавшим, испуганным, сломленным, в кипельно-белом мундире с синими пуговицами под цвет глаз. Этот человек пытался удержать королевство, которое рассыпалось у него на глазах, и Джеррет до сих пор не знал, как ему это удавалось.

— Не ожидал? — Склонил голову король Кирации. Белые волосы упали ему на лицо, и он тотчас заправил непослушную длинную прядь за ухо.

— Честно? Не ожидал, — Не до конца поняв, что имеет в виду отец, ответил Джеррет, — Но я все равно рад тебя видеть.

— Разговор предстоит важный, — Без тени улыбки сообщил отец.

— Тогда почему я, а не Тейвон?