Ветувьяр

— Полагаю, что непредвиденными обстоятельствами, — Отозвался тот безо всякого намека на праведность в голосе. Вот оно — истинное лицо этого еретика.

Ланфорд отыскал свой кинжал, что валялся возле тела демоницы, выпав из ее омертвевшей руки, осторожно разрезал веревки на запястьях, и спрятал его под рясой. Приказ Биркитта не мог больше ждать. Теперь камарил не сомневался в том, что Нэриус — изменник и еретик. Он может промывать своими речами Ланфорду мозги сколько угодно, но свое истинное лицо от камарила ему уже не скрыть.

— Вы хоть понимаете, что мы должны быть благодарны этому южанину за то, что он избавил нас от нее! Какого черта вы медлили с убийством!?

“А ты еще не догадался?” — мысленно спросил у толстяка Ланфорд, — “Он хотел получить от нее то же самое”.

Естественно, Нэриус отвечать не стал.

— Сын мой, — Вместо этого позвал он, — Следуй за мной.

Сделать первый шаг навстречу этому еретику было трудно, но Ланфорд убедил себя в его необходимости. Всего несколько минут отделяло Нэриуса от его смерти, но еретик об этом еще не подозревал, выводя Ланфорда следом за собой в коридор.

— Как подлая демоница смогла раскрыть наш замысел? — То ли у самого себя, то ли все-таки у камарила спросил Нэриус, — Уж не в обряде ли дело?

Ланфорд понял, куда они направлялись — к Геллиусу. Скорее всего, Нэриус собирался преподнести главе вражеского ордена новую порцию пыток и разузнать, что было не так с тем обрядом, который провела демоница. Ланфорд в этом участвовать не собирался.

Он понял, что нужный момент настал, когда убедился, что в длинном и темном коридоре не было ни души. Криков о помощи никто не услышит, хотя камарил собирался сделать все аккуратно и быстро, чтобы Нэриус даже не успел понять, что происходит.

Еретик спокойно шел впереди, даже не оборачиваясь на Ланфорда. Неужели он настолько наивен, что в его голове даже не проскользнула мысль о том, что камарил, которого он приставил к себе, может быть не менее опасен, чем демоница, наемники или королевская гвардия?

“Ты продумал все, но не взял в расчет меня” — со злобной насмешкой подумал Ланфорд, сжимая пальцы на рукояти кинжала. Пусть поверх демоницы ляжет кровь еретика — им стоит быть вместе.

Камарил не любил читать молитвы, считая, что вера должна быть в душе, а не литься из уст, но сейчас зачем-то вознес пару слов древним богам, прошептав их одними губами.

Еще несколько часов назад он многое бы спросил у Нэриуса перед тем, как его убить, но сейчас Ланфорд знал ответы почти на все свои вопросы — по крайней мере на те, ответить на которые не мог никто, кроме главы ордена.

Поэтому он сделал это молча, может, даже, подло — просто схватил старика за руку, развернул к себе и резанул кинжалом по морщинистой шее. Отпрянул Ланфорд недостаточно быстро — пара капель крови оказалась на его одеянии, но их было почти не видно на темной ткани.

Нэриус захрипел и рухнул камарилу под ноги, заливая кровью весь пол и стены вокруг себя. Главный еретик Эделосса умирал как совершенно обычный человек, и Ланфорд испытал от этого даже какое-то подобие разочарования.

Он сделал то, что должен был, но ни радости, ни хотя бы удовлетворения это ему не принесло. В душе все еще оставалось какое-то хилое подобие сомнения, словно он перепутал дороги и свернул не туда.

Но все было правильно. Он уничтожил еретика, расколовшего орден, по вине которого погибло так много людей. Нэриус не заслуживал от Ланфорда ни единого слова — за Робина, за всех остальных камарилов, даже за него самого, одинокого и опустошенного.

Переступив через мертвое тело, Ланфорд двинулся дальше. Как-никак, Геллиуса действительно следовало навестить.

*

Странный человек, больше похожий на внезапно оживший труп, словно ждал камарильского визита. Что за сила поддерживала в нем жизнь, Ланфорд не понимал — Геллиус был избит до полусмерти, измучен и в край истощен, но почему-то оставался в сознании. Камарил надеялся, что хотя бы он не окажется бессмертным, вот только от кирацийских демонов можно было ожидать чего угодно.

Геллиус сидел на полу, закованный в цепи. Один его глаз полностью заплыл от побоев, губа распухла и кровоточила, а на правой стороне лица и вовсе почти не осталось живого места, но он все равно умудрялся выглядеть совершенно осознанно и разумно. Ланфорд сразу понял, что с ним будет сложнее, чем с Нэриусом.

— Вы один, — Хрипло констатировал он, не сводя здорового глаза с камарила, — Вас прислали меня убить?

— Я пришел сам, — Непонятно зачем выпалил Ланфорд.

— Не смею вас задерживать, — Эти слова могли бы прозвучать насмешливо, но из уст Геллиуса они показались абсолютно серьезными, — Делайте, что должно. Я не буду сопротивляться.

“А лучше бы ты сопротивлялся” — заметил Ланфорд. То, как мужественно еретик собирался принять свою смерть, поразило его. Он должен был молить о пощаде, а не просить о смерти.

Ланфорд подошел ближе, достав из ножен кинжал и покрутив его в руке. Геллиус даже не шелохнулся, оставшись сидеть в углу и положив изодранную руку на колено.