Ветувьяр

— Я не трачу деньги куда попало, — Заверил Джеррет, хотя это было не совсем правдой — ему на ум пришла парочка случаев, когда он совершенно не задумывался о деньгах. Оба раза он, правда, был пьян, но вряд ли это можно считать оправданием.

Сверток оказался неплохим, а главное теплым плащом с капюшоном — он-то точно будет не лишним в такую погоду. Джеррет решил не медлить, и сразу же облачился в сестрицын подарок. Плащ оказался удобным и даже почти умудрился скрыть от глаз уродливо намотанную рясу — о большем Джеррет и не осмеливался просить.

— И почему ты не прячешь под подушкой оружие? Мне бы пригодилось, — Вместо благодарности объявил он Реморе.

— Кто бы позволил мне его держать? Я здесь пленница, а не гостья, — Недовольно фыркнула она.

Джеррет и сам прекрасно это понимал. Без оружия он чувствовал себя почти что голым, а что еще хуже — беззащитным. С пустыми руками он уж точно ничего не сможет сделать против солдат Лукеллеса.

Придется смириться и с этим.

— Что-то ты рано, — Некстати вспомнил Джеррет, — До вечера еще несколько часов.

— Я пришла, когда у меня появилась возможность, — Отрезала сестрица, — Вечером ее не будет.

Больше Джеррет не стал допытываться, чтобы не разжигать ее недовольство еще сильнее. Вместо этого он решил сменить тему:

— Скажи, Ремора… Ты не могла бы позвать Селин? Я хотел бы с ней попрощаться.

— Еще чего! — Сестрица недовольно сложила руки на груди, — Я же сказала, что не дам тебе морочить ей голову!

— Я лишь просто хотел…

— Нет, — Покачала головой она, — Эта дурочка уже рвалась к тебе. Я ей запретила.

Джеррет зарылся руками в волосах. Что за муха укусила Ремору? Раньше ей было совершенно наплевать, с кем общался или имел какие-то связи Джеррет.

— Лучше бы ты так запрещала Тейвону видеться с Ингердой, — Бросил он, — Глядишь, ничего бы этого не случилось.

Неужели Ремора ожидала, что он станет все это терпеть? Да, Джеррет был благодарен ей за помощь, но ведь и помогала она ему не по доброте душевной, а из-за Кирации. Джеррет никогда не был ей братом. Он ничего для нее не значил, и если бы не спасение королевства, Ремора, может быть, бросила бы его в подземелье замерзать.

Сестрица показалась ему оскорбленной до глубины души. Поддавшись мимолетному стыду, Джеррет пробормотал:

— Прости.

— Я не ожидала ничего другого от такого эгоиста, как ты, — Ремора поднялась на ноги, — Но знаешь… в чем-то ты прав. Тейвон сделал Ингерду тем чудовищем, которым она стала. А я этого даже не заметила.

Она явно порывалась сказать что-то еще, но сражалась с этим желанием изо всех сил. Наконец, она медленно подошла к окну и заговорила, отвернувшись от Джеррета:

— Сегодня я всю ночь думала о вас с Тейвоном. Ты прав — я бы с радостью поменяла тебя на него. А потом я поймала себя на мысли — почему ты? Почему именно ты?

Джеррет поднялся со стула и почти бесшумно подкрался к Реморе. Она знала, что он стоит сзади — видела его в лицо в отражении на стекле — но все-таки даже не попыталась отойти.

— И я поняла кое-что. Сейчас Кирации нужен ты, а не он, — Она резко развернулась и встретилась с Джерретом взглядом, — Если начнется война, королевство сможешь удержать только ты. Кирация нуждается не в том, кто носит на голове корону, а в том, кто держит в руке меч.

— Звучит так, словно ты собираешься меня короновать, сестрица, — Попытался отшутиться Джеррет.

— Нет, — Качнула головой она, — Я лишь хочу, чтобы ты выжил. Раз боги оставили тебя, а не его, значит, ты гораздо нужнее.

Ремора готова была разрыдаться, но держалась из последних сил. Она высказала ему все, что думала, и теперь была совершенно пуста. И честна.

Джеррет не ожидал, что сестрица решится его обнять. Ни с того ни с сего она крепко обвила его руками и прижалась лицом к его груди.

— Пообещай, — Отчеканила Ремора, — что мы еще встретимся.

Он не знал, как на это реагировать, поэтому несмело прижал хрупкую, но статную фигурку к себе и прошептал:

— А как же иначе? Мне тебя еще короновать…

Когда они отстранились друг от друга, глаза у Реморы покраснели, а на щеках блестели влажные дорожки от слез.

Она ничего больше не сказала. Да и Джеррет не стал тревожить ее и без того израненную душу.

Они оба отпустили друг друга куда-то, откуда можно и не вернуться.

*

Селин всю жизнь слушала других, подчинялась тому, что ей говорили и, кажется, никогда не думала своей головой. Люди вокруг крутили ей, как хотели, а девушка безропотно позволяла им это делать.

Первым человеком, которого Селин ослушалась, стала Ремора Кастиллон. Это могло привести к неприятным последствиям, но девушке было все равно — она все знала и все понимала.

Флетчер, возможно, отправлялся на смерть. А его сестра не давала им даже попрощаться.