Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том I

Прежде всего, это низкий уровень общественного интереса к проблеме истории возникновения ядерного оружия. В современном обществе прочно утвердилось утверждение о том, что ядерное оружие – неотъемлемый элемент инфраструктуры вооружённых сил ядерных держав – стало фундаментальным фактором мировой стабильности уже очень давно,[13] а потому изучение истории его возникновения, конечно же, любопытно, но не более того, поскольку актуальные проблемы, такие как сокращение ядерных арсеналов и их модернизация, безопасность хранения, предотвращение случайного применения, защита от попадания в руки террористов и другие современные проблемы существования ядерного оружия на первый взгляд почти никак не связаны с историей его возникновения.

Собственно, главной современной проблемой существования ядерного оружия является не оно само по себе, а его «соотнесённое состояние» с психикой владеющего им человечества.

Вот сухие статистические данные по России:

«О реальных случаях применения атомной бомбы в военных конфликтах помнит большинство наших сограждан (72 %). При этом 21 % опрошенных не смогли вспомнить таких случаев – чаще всего респонденты в возрасте от 18 до 24 лет (24 %) и от 25 до 34 лет (27 %).

Вместе с тем 52 % опрошенных в разной степени опасаются наступления ядерной войны, преимущественно женщины (68 %) и люди в возрасте старше 60 лет (68 %). Почти столько же (46 %) не испытывают беспокойства по этому поводу. Чаще всего это мужчины (64 %), а также те, кому от 18 до 24 лет (59 %), от 25 до 34 лет (58 %) и от 35 до 44 лет (52 %)».[14]

Как видим, представители почти половины населения нашей страны уже «не испытывают беспокойства» по поводу возможного применения ядерного оружия. А пятая часть взрослых и дееспособных, вообще не знает, что случилось в Японии при атомных бомбардировках.

А случилось там вот что. Свидетельствует Николай Пальчиков, сын Сергея Пальчикова, русского эмигранта, бывшего армейского капитана, ставшего в Японии музыкантом, и жившего в Хиросиме с семьёй из трёх человек.

«Николай приехал в Хиросиму через три недели после атомного взрыва. Во время Второй мировой войны Пальчиков служил в американской разведке и одним из первых узнал о бомбардировке своего родного города, слушая сообщения японского радио.

«Хотя я пережил ужасы войны, – вспоминал Николай, – я не был готов к тому, что увижу: пустоту. Не было птиц, не было людей, не было деревьев, не было зданий, не было жизни. Контуры человеческих тел – точно выжженные на цементе негативы. Дом, в котором я вырос, исчез. Город как будто испарился».

Семья Пальчиковых по счастливой случайности в тот день находилась на расстоянии примерно двух километров от города, благодаря чему все четверо остались живы».[15]

Амнезия «атомного страха»… Не симптом ли это развивающейся «онкологии мирового социума»? То, чем она грозит человечеству, с особой ясностью видят не «физики», а «гуманитарии», чей взгляд не зашорен техническими подробностями грозящей человечеству катастрофы. Философы и литераторы зорче и физиков, и генералов, когда обращают свой взгляд на последствия применения ядерного оружия. Вот какой образ возник у философа М. Эпштейна в связи с современным уровнем атомной угрозы:

«Ядерное оружие привело к тому, что если раньше смерть владела человеком, то теперь человек владеет собственной смертью. Человечество подносит к виску револьвер. Нажмет или не нажмет на курок?».[16]