Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I

«В тот период, когда он <Жорж – Ю. Л.> жил здесь, он учился. Держал себя замкнуто, уходил редко и имел только одного посетителя, который приезжал, чтобы увидеться с ним. Это был коренастый седоволосый мужчина с короткой бородой, около шестидесяти лет, ростом около 5 футов и 7 дюймов <~ 170 см>, с иностранным (казалось, французским) акцентом, чисто одетый и с приятными манерами. Он навещал Коваля приблизительно два раза и был единственным его посетителем, которого знала миссис Гарднер».[85]

Всего несколько слов – «держал себя замкнуто…», «уходил редко…», но как ясно они отражают напряжение Жоржа в этот период! Он ждал решающих слов о положении дома.

Значит, уверенности в необходимости скорого возвращения у Жоржа не было. Но из самого факта получения матерью этого письма следует, что незадолго до отъезда из Америки у него была встреча с курьером из Москвы, на которой он и передал письма жене и родителям.

Содержание писем однозначно свидетельствует – возвращение Жоржа было не просто санкционировано руководством, но его торопили с возвращением и старались поскорее согласовать конкретный план этой операции.

Насколько «незадолго» до возвращения возник и обсуждался этот план, судить трудно, но, вероятно, за несколько месяцев до начала его осуществления в октябре – курьер уже не позже, чем в середине лета был в Москве и передал письмо с известием о возможном скором возвращении жене Жоржа.

Настойчивость Центра в вопросе о скорейшем возвращении Дельмара важно подчеркнуть вот почему.

Бытует мнение, что Жорж Абрамович вернулся из «командировки» поспешно и даже без согласования с руководством. И обсуждают такую версию отъезда Коваля из Америки люди не случайные. Вот отрывок из моей беседы с Г. М. Семёновым, работавшим с Жоржем Абрамовичем с 1960 года:

«Ю.Л.: …В феврале 1964 года Жоржа Абрамовича принимают в партию. А вернулся он в 1948. Почему, как Вы думаете, между этими датами такой большой интервал?

Г.М.С.: Это сложный вопрос… Мы тут толковали об этом с некоторыми ветеранами… И сложилось впечатление, что вернулся он в 1948 году без согласия своего тогдашнего начальства, что и породило долгосрочные проблемы и сложности его обустройства здесь…»[86]

Письмо Жоржа к отцу и матери в колхоз с просьбой дать ответ на него «залежалось» в Москве. Вероятно, потому, что проходило изучение как в ГРУ, так и в МГБ, которые искали в нём «тайный смысл», поскольку Жорж явно затягивал возвращение этой своей просьбой ответа от матери.

И нужно было решить, идти ли «на поводу» у Дельмара, организуя ещё одну командировку курьера в США для доставки ему материнского письма, или какими-то другими методами понудить Жоржа к скорейшему возвращению.

К тому же стоит напомнить, что в это время кроме ГРУ и МГБ, в «игре» участвовало ещё одно ведомство – КИ при Совете Министров СССР. Более того, именно КИ и руководил обеими разведками и окончательные решения принимались там.

Трудно сказать, насколько вопрос о возвращении Дельмара был достоин обсуждения на столь высоком уровне, но мы пока почти ничего не знаем о «дипломатическом аспекте» работы Жоржа, а именно дипломаты стали играть определяющую роль в работе КИ – вскоре он вообще перешёл в административное подчинение МИДа.[87]

Столь сложная система отношений в руководстве разведкой порождала путаницу в оперативных вопросах (мы видели это на примере Нью-Йоркской резидентуры ПГУ НКГБ по вопросу о тайниках и ядах в Генеральном Консульстве в Нью-Йорке[88]).

Поэтому и уровень обсуждения вопроса о возвращении Жоржа, и мотивации этого обсуждения нам неизвестны, но итог ясен – ещё один курьер всё-таки отправился за океан с тетрадочным листком, на котором пятиклассница Гита писала под диктовку бабушки Этель письмо дяде Жоржу. Вероятно, в нём Гита с удовольствием сообщала, что и бабушка, и дедушка, и папа, и мама, и она, и её сестрёнка Гала, и вообще все «деревенские» будут рады встрече с ним.

Пока же в высоких кабинетах шли дебаты о форме реакции на «возможный демарш» Жоржа,[89] Людмила Александровна успела получить ответ от Этель на свое письмо родителям Жоржа о его возможном возвращении.