Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II

«В соответствии с Вашим указанием в феврвле с.г. к нам был направлен в командировку тов. Зив Д. М.(из Радиевого Института А. Н.), который провел у нас очень полезную работу, но, не закончив ее, выехал в Москву и Ленинград на несколько дней для уточнения вопросов технологии нилона и консультации по проекту завода выделения нилона. С момента отъезда тов. Зива прошло около полутора месяцев и никаких сведений о нем не поступает. Мы опасаемся, что вопреки Вашему указанию руководство РИАН’а задерживает тов. Зива.

В настоящий момент нам крайне важно предельно усилить работу по НЗ, особенно, в связи с трудностями, выявившимися при хранении, о чем я сообщал Вам по телефону».[596]

Из текста этой записки видно, что в конструкции или технологии изготовления НЗ (а Д. М. Зив был одним из ведущих специалистов по полонию) каким-то образом использовался «нилон» – синтетический материал, сегодня известный как «нейлон» или «найлон» (англ. nylon). В США он был широко внедрён в 1938 году, а в СССР – только «в конце 1940-х годов»[597] как материал для женских чулок.

Использование же нейлона при изготовлении НЗ, разумеется, не было описано в «открытой литературе» до рассекречивания и публикации цитированного выше рабочего документа Ю. Б. Харитона.

В связи с этим я не исключаю даже того (хотя это, конечно, очень «тоненькая» нить альтерверса ☺), что Жорж принял личное участие в решающей фазе конструирования и изготовления тех четырёх нейтронных инициаторов, которые привезли Харитону на Семипалатинский полигон в августе 1949 года, где он и выбрал «один из них, с наилучшими характеристиками».[598]

Впрочем, эта заслуга Жоржа, естественная «по логике вещей», скорее всего, в нашей ветви альтерверса не имела места из-за категорического нежелания Сталина допускать к непосредственной работе в атомном проекте американцев. Вспомним историю просьбы физико-химика Георгия Николаевича Антонова о работе в советском атомном проекте, рассмотренную в гл. «Возвращение и отчёт по командировке».

А какой НЗ имел «наилучшие» характеристики, по которым Ю. Б. Харитон выбрал этот экземпляр НЗ для инициирования первой советской атомной бомбы? Это инициатор с наименьшим нейтронным фоном, поскольку

«вообще, вероятность неполноценного взрыва составляла 5–6 % и была неустранима в принципе, ведь если бы при обжатии плутония появился случайный нейтрон в тот момент, когда само обжатие еще не подошло к пику, то начавшаяся реакция деления развалила бы конструкцию, не дав полного выхода энергии. Произошел бы хлопок, которого так боялись все испытатели…».[599]

Поэтому не зря К. И.Щёлкин, который

«29 августа 1949 года на Семипалатинском испытательном полигоне вложил инициирующий заряд в плутониевую сферу первого советского атомного взрывчатого устройства РДС-1»,[600] назвал НЗ «главным узлом изделия».

В своём отчёте о проведённом испытании атомной бомбы он написал:

«В ночь на 29 августа тт. Харитон Ю. Б. и Духов Н. Л. с помощниками в присутствии тт. Курчатова И. В., Завенягина А. П., Александрова А. С., Зернова П. М. и др. собрали боевой заряд из Z и нейтронный запал в поршне из А-9 и вставили главный узел в изделие».[601]

Текст Кирилла Ивановича несколько комичен – по его описанию «главный узел» в заряд вставляют «в четыре руки» Харитон и Духов, а если учесть и руки «помощников», то получается, что монтирует бомбу и вовсе какой-то сторукий гекатонхейр Бриарей, причём сам Кирилл Иванович описывает его работу со стороны.