Везде светит солнце. Дилогия (СИ)

  -Уйди, пока я не нарушил обещание и не превратил тебя в ничто,- пренебрежительно ответил Гелий, словно засыпая.

   Пыхтя от возмущения, Грагара не могла ничего возразить, потому что в отсутствии Брадо у неё не получилось бы тягаться силой с колдуном.

  -Мальчишка зазнался, вот и поплатился. Я лишь предположил, что гентаги могут помочь певичке, и он отправился их искать туда, куда я указал. А вот вернётся ли он - не могу тебе сказать, так что Селия пока что снова в моих руках,- выпрямляясь, как подобает истинному правителю и мужу королевы, заявил Гелий.

  -Гентаги - это вымысел,- растерявшись и пятясь назад, бормотала Грагара.- В Селии много илийцев и воинов - у тебя не получиться поднять бунт против нас. Я...я не верю, что Брадо угадил в твою ловушку так просто, словно глупец.

  -Уже прошло пять дней и от него нет никаких вестей. Без него твои воины и илийцы мне не страшны, рагана,- воскликнул Гелий и, глядя в глаза хамут, сжал свой кулак. Она почувствовала удушье и упала на колени, тщетно пытаясь сопротивляться с помощью своего рама.- Гадина, предала меня в который раз и надеешься, что сумеешь и теперь спастись. Умри, чтоб уже никогда не ожидал удара в спину от тебя.

   Чёрные нити обвивались вокруг тела хамут - последней из своего рода, - поглощая капли жизни, суша кожу и плоть. И от нестерпимой боли рагана кричала, моля о пощаде, но Гелий оставался глух и безжалостен. Вскоре нити сжались так туго, что жертва колдуна затихла, и, рассеявшись по воздуху, чёрные змейки открыли взору Гелия то, что осталось от Грагары: одежда и волосы её бородки, вспыхнувшие пламенем. Жизненный путь неумелой интриганки прекратился. Полной грудью колдун вдохнул воздух, очищенный от присутствия последней из хамут.

  -А теперь очередь за её сёстрами и илийцами,- произнёс Гелий, направляясь к выходу из зала.

   Вновь Селия вспыхнула огнями, когда селийцы под предводительством Гелия поднялись против оккупантов родной страны. Верхом на крылатом корке Брадо, которого холили на дворцовой конюшне в отсутствии хозяина, Гелий метал молнии и огненные шары в илийцев, чтобы ни одного чужака не осталось в его владениях. А Камелия в эту судьбоносную ночь смотрелась в зеркало и видела своё отражение, понимая, что зелья Брадо подействовали - не сразу, как ему хотелось, а только теперь, по прошествии нескольких дней. И кожа лица, и зрение восстановились, и этому чуду молодая женщина не могла не радоваться без слёз.

  -Он добился своего, этот упрямец и злюка добился своего,- шептала Камелия, не веря до конца своему счастью.- Я свободна теперь, я свободна.

  9 глава.

   Поверить в то, что правление молодого мага Брадо так быстро закончилось, не решались ещё с неделю в Селии. Никто не порывался отправляться в Илию с новой войной, понимая, что теперь хватит и того, что обе страны надолго станли врагами, разделёнными Валевией. Залечивать раны и восстанавливать силы было теперь важнее мести, поэтому, освободившись от илийцев, жители Селии принялись возвращаться к нормальной жизни, руша то, что построили захватчики. А потом всей страной справлялось возвращение королевы Полии из Флиура к мужу, к знати, к народу и к привычной роскоши. В торжественный день рядом с ней стоял Гелий, иллар Первей и секретарь Ази, и прекрасная Камелия, снявшая маску навсегда, и не хватало только дочери, которая взирала на мать снизу вверх на балкон, стоя на дворцовой площади в кругу друзей. Её охраняли гральчи Бурака, и оба слепых брата, которым принцесса описывала какой красавицей стала Камелия. Но охранникам из банды гнома следовало охранять ещё одну парочку Лефону и Гави, впервые попавших, как казалось последнему, в столицу и восхищавшихся каждым кустиком, каждым домом и любым нарядом человека из знати. Губа Гави висела, словно не живая, и пальцы явно намеревались прочесать в больной голове дырку от восхищения жизнью в Геране. И теперь когда бывший королевский рыцарь стоял на дворцовой площади и смотрел на королевскую чету, что-то подсказывало ему - связь с прошлым хранилась именно здесь. Морща лицо и растягивая до ушей губы, Гави силился вспомнить и от этого, чувствуя прилив радости, залился громким смехом, пугая Лефону и сопровождавших его друзей, которым ни к чему было лишнее внимание толпы.

  -Предупреждал,- напомнил Картикту, рыкнув на Гави, которому перед этим пытался внушить, чтобы он вёл себя как можно тише на площади, иначе гральчи свернёт ему шею. Безобидный харк надул губки и прижался к Лефоне, словно к матери. Она поправила на его голове капюшон, чтобы его лицо никто не смог разглядеть, и взяла за руку, словно малое дитё.

  -И чего тебе взбрело в голову тащить их с собой?- недоумевал Шалун, шепча этот выговор брату на ухо.

  -Лефона не могла отказать Гави,- оправдывался Олиан, хотя понимал, что из-за Гави они все рисковали выдать себя и, особенно,- Анари.

  -Если бы были живы Зяби и Голька - они бы подлетели к Камелии и передали весточку от нас, от меня,- уже отвлекаясь от Гави, произнёс Шалун, глядя на балкон, на Камелию.