Въездное & (Не)Выездное

Это не имеет отношения к теме статьи, но не могу удержаться. Если поедете в Финляндию – берите напрокат велосипед. Или берите велосипед с собой. В Хельсинки зеленые, похожие на кузнечиков, смешные велики прокатной системы CityBikes выдаются вообще бесплатно (как, кстати, бесплатно выдаются и обязательные велошлемы). Это невероятно увеличивает степень свободы и расширяет представление о стране. И тогда можно поехать в Старый Хельсинки – точнее, в тот орнитологический заповедник, который существует сегодня на месте существовавшего когда-то городского центра: там, на воде и болотцах, гнездятся птицы, за жизнью которых можно наблюдать со специально проложенных мостков. Или можно поехать по невероятно изрезанной береговой линии Хельсинки, но нужно рассчитывать силы: все-таки это полторы сотни километров.

Велик в Финляндии – счастье.

Говорю вам как тот, кто это счастье испытал.

2014

#Финляндия #Коли А зори здесь тихие

Tags: Дорога на Север и менаж-а-труа в церкви Темппелиаукио. – Отсутствие комаров и секретный подземный ракетный завод. – Питьевая вода из озера, нудизм, лососевое сафари, двойной закат и лунный автобан.

Я однажды забыл обо всем, проводя отпуск внутри открытки, а потому потом, уже вернувшись, описал ее содержимое в архаичном эпистолярном жанре. Ведь национальный парк-заповедник Коли (гора, озеро, сосны, кораблик) – это главный открыточный вид Финляндии. Вот вам письма из Коли.

1.

Дорогой мой!

Я, признаться, впечатлен днем пути, хотя мы сняли коттедж всего в 400 километрах от Хельсинки к северу, в центре того, что финны в угоду туристу называют Lakeland и «страной тысячи озер», – к чему, как понимаешь, я относился со скептицизмом. Наш соотечественник вообще, заметь, с иронией относится к тому, что связано с ценностями финской жизни, полагая эту жизнь эдаким природным придатком к нашей конвульсивно дышащей империи. Но что бы ты сказал, узнав, что в гранитном щите, на котором устроен Хельсинки, выгрызен подземный город, весь отведенный под паркинг (вряд ли финны замышляли бомбоубежище)? Или что в Lakeland, начинающейся к северу от Иматры и Лаппеенранты, и правда тысячи озер, так что, как говорит моя Тамара, от «красоты неземной» захватывает дух, когда едешь по дамбе через воду, испещренную бухточками, заливами, островами, шхерами? Что бы ты, дорогой, молвил, увидев пасущихся по берегам коров в кожаных лифчиках (размер примерно 10-й), дабы вымя не волочилось по земле?

Впрочем, я отвлекся, хотя надо бы еще упомянуть свадьбу в Хельсинки, в скальной церкви с не-вы-го-ва-ри-ва-е-мым именем Темппелиаукио. Мы стали невольными очевидцами. Свадьба была из богатых (дамы все в шляпках), жених наголо брит (типа шоу-биз), а невеста старше, думаю, лет на пятнадцать. Стоял ровный «гур-гур», какой всегда бывает в толпе. А потом вдруг, как перед грозой, стихло, и сквозь толпу, рассекая ее, словно Гамлет, прошел белокурый юный бог, так что Тамара дернула меня за рукав, и невеста бросилась к богу, но он отстранил ее рукой и поцеловал жениха в губы. А потом все в той же тишине развернулся и ушел – что там твой Гас Ван Сент!.. Впрочем, опять отвлекся.

Итак, коттедж наш (вполне шикарный) стоит прямо на мысе Коли в центре заповедника Коли, а сбоку в тайге угадывается гора Коли с горнолыжным курортом, от которого к августу только и осталось, что кресельный подъемник (говорят, действующий).

Нас окружают, как бы в Мурманске сказали, «севера».

Заход случается поздно, к полуночи, и мы непременно ходим смотреть на «зорю» – а зори здесь необычно тихие.