Въездное & (Не)Выездное

И особо бешеных денег стоит в Норвегии спортивное снаряжение. Хороший горнолыжный костюм идет по цене костюма от Etro у нас. Все правильно: если наш национальный спорт – кидание понтов (выше, дальше, быстрее), то у норвежцев – выяснение отношений с миром в прямом, физическом варианте. А прочее товарищам с севера по барабану.

И на меня эта шкала ценностей в известной степени повлияла. Русского во мне после спуска по «черным» трассам стало меньше, а норвежского – больше.

И это, как мне кажется, нам с Россией только на пользу.

2014

#Швеция #Стокгольм #Упсала Обобществленное радио

Tags: Институт для журналистов, созданный министром финансов. – Зайцев, Кодье и прочие негры эфира. – Чем государственное отличается от общественного.

Недавно с группой товарищей я побывал в Швеции. На деньги шведских налогоплательщиков. Группа товарищей увиденным (а точнее, услышанным) была потрясена. Я же их потрясением был вдохновлен.

Про «группу товарищей» я пишу без иронии – дюжина программных директоров, главных редакторов и владельцев радиостанций, с географией от Сочи до Костомукши, местных и сетевых, целую неделю искренне удивлялась тому, чему в Швеции удивляется любой путешественник.

Ну, скажем, дивились готам в университетском студенческом городке Упсала (с ударением на второй слог; это тот самый городок и тот самый университет, в котором занимался своей классификацией видов Карл Линней). И если вы думаете, что знаете, как выглядят те, кто называет себя готами, то вы не знаете, как выглядят упсальские готы! Они не просто ходят в черных сапогах, черных плащах, в цепях, с волосами, крашенными в радикальный черный цвет, – они стригутся так, что спереди лицо являет собой сплошную черную челку, нависающую примерно до подбородка, отчего смотрятся эти ребята, как будто поменяли лоб с затылком – сильное, доложу вам, зрелище!

Или изумлялись информации о том, что 70 % стокгольмских домохозяйств состоят из одного человека: да-да, в шведской столице люди встречаются, влюбляются, женятся – но при этом нередко продолжают жить отдельно; родители астридлиндгреновского Малыша могли бы в наши дни составлять разные домохозяйства.

Да и мало ли поводов к изумлению найдется в стране, чьи граждане имеют привычку приходить в гости со своей бутылкой вина, наливать в гостях из этой бутылки, а не допив, уносить с собой! Где в выборах принимает участие 85 % населения, депутаты парламента получают зарплату около 2,5 тысяч евро (до налогообложения, отгрызающего от этого треть) и имеют служебные рабочие кабинеты площадью 12 квадратных метров! (Тут даже я был ошарашен, поскольку в эту поездку провел первый и, полагаю, последний в своей жизни парламентский час, действительно проведя час в стенах Риксдага…)

Но все это были изумления, так сказать, из цикла «а еще на огненных островах живут люди с песьими головами».

Настоящее потрясение ждало не в дополнительной, а в основной программе.

Дело в том, что нас приглашала познакомиться со шведской системой СМИ организация, называемая Fojo. Это шведский институт повышения квалификации журналистов, основанный полвека назад тогдашним шведским министром финансов, который устал от глупых вопросов интервьюеров.

Однако вместо язвительных тирад в духе Аркадия Райкина «Слушал я вас и понял, ну и дураки же вы все!» – он добился, чтобы бюджет выделил деньги на профессиональное обучение журналистов. Со временем инициатива, как водится, расширилась и углубилась, – и вот сегодня шведы тратят деньги не только на местную, но и иностранную журналистику. По крайней мере, добросовестно иностранной журналистике рассказывая о журналистике шведской.

И там был, конечно, ряд забавных моментов (выяснилось, например, что около 20 % шведов слушают радио через интернет – но при этом столько же пользуются древним телетекстом: помните, во времена пейджеров был показ новостей в текстовом виде по телевизору? В России телетекст умер еще быстрее, чем пейджер). Или, например, мы узнали, что если десять лет назад в шведских медиа конкурировали три с половиной десятка частных компаний, то сегодня их число свелось к семи, причем часть из них не местные компании, а иностранные, чем шведы крайне встревожены – но не иностранцами встревожены, а сокращением конкуренции.

Но главное, повторяю, было не в этом.