Везет как... некроманту! (СИ)

Чтобы лишний раз себя не искушать страшной мстёй, я отвернулась от Леши. Юрген разговаривал с Владленом, Лиля и Кир с Лидией, а подруга моя огненная отчаянно скучала. Мне это не понравилось, поэтому я не преминула подкрасться к ней сзади и напугать до взвизга.

- Пошли погуляем, - предложила я. Брюнетка кивнула и повела меня по лестнице вниз – там слышался шум воды.

Озеро, река? Короче, водоем в свете Луны был весьма живописен и располагал к задушевным беседам, а облегчить душу Анне явно требовалось.

- Давай выкладывай, - с типичной своей прямолинейностью поинтересовалась я.

- Я думаю, что скоро мы уедем, - глядя вдаль, произнесла девушка.

- Ты думаешь или ты уверена?

- Я… не спрашивала еще. Просто… чем здесь плохо? Ему же без разницы, где жить, а я… скучаю по родным и друзьям… но и его отпустить не могу.

- Знаешь, Ань, ты для меня всегда была одной из умнейших магичек, но правду говорят, что любовь приходит к уравновешенным, самодостаточным личностям и делает из них идиотов. – Данилевская чуть улыбнулась, нисколько не обиженная – слишком хорошо меня знала. – Спросить не пробовала?! Что толку изводить себя, когда можно просто спросить?! И к тому же, тебе достаточно лишь сказать «хочу остаться здесь», и Юрген с места не сдвинется. Понимаешь, балда ты окаянная?

- Ну тебя! – толкнув локтем в бок, показала она мне язык. – Я ей тут душу изливаю, понимаете ли, а она обзывается!

- Я не умею произносить душеспасительные речи, Аня, не такая у меня работа. Но я умею дружить. А потому… давай прикопаем чешуйчатого по-тихому, пока он тебя на край света не уволок, м?

- И место уже выбрала, да? – засмеялась подруга.

- А то! Вон под той липкой было бы просто идеально, а? – подбоченилась я. – Но ты серьезно у него ничего не спрашивала?!

- Наверное, я боюсь услышать ответ. Я не хочу его заставлять, но и из дома уезжать нет желания, - нахмурилась брюнетка и, глянув на меня, улыбнулась: - Вот достанешь до печенок – тогда и уеду!

Мы засмеялись, но я видела, что проблема была не в том, чтобы спросить совета, а просто выговориться. Лидия – она была идеальной матерью, любящей, понимающей, с ней было тепло и комфортно, но мама – не подруга, точнее не такая подруга. А Данилевской нужно было именно похохотать над собой и своей проблемой, чтобы сбросить груз с плеч.

- А ты что? – повернулась она ко мне.

- Ничего. Он хорош, уверена даже – во всех плоскостях, но… - Я замялась. Сама не знала, что мне мешает. – Я… не привыкла к людям. Я их… боюсь.

- Но ты же работаешь с мертвыми! – удивленно округлила глаза Аня. – И боишься людей?

- Живых людей. – Я увидела качели и без раздумий направилась к ним. – Работа некроманта накладывает свой отпечаток, Ань. Мы, проходя посвящение, перестаем быть людьми в полной мере. Мы иначе смотрим на вещи, на мир, на человечество. Для тебя убийство аморально, для меня – неизбежная часть работы. Для тебя восставшие мертвецы – это что-то мерзкое, противоестественное, для меня – всего лишь магический сгусток энергии, который беспрекословно подчиняется моей воле. Я сказала, что умею гадать на человеческих внутренностях, а Леша… Ты бы видела его лицо. Для оборотней это неприемлемо, это гадко и отвратительно. Неправильно. Я для него – неправильная.

Качели, и так едва раскачивающиеся, теперь замерли на месте. Я слезла и подошла к Данилевской, которая сидела в корнях дерева. Села рядом с ней.

- Ты глупая, - поправила меня огневичка. – Глупая, а не неправильная. Оборотни сердцем видят, не глазами. Они именно чувствуют, а не думают, что чувствуют. И для оборотня его избранница – единственная и идеальная. Так что перестань себе мозги накручивать.

Я улыбнулась и положила голову подруге на плечо. Мы посидели, помолчали, а потом с лестницы раздалось «Аня?», и девушка вопросительно глянула на меня. Я качнула головой, мол, посижу еще, и она умчалась.

Бывает так, сидишь, наслаждаешься общей идиллией и умиротворенностью, а потом вдруг – раз! – и резко понимаешь, что ты уже не один.

- Я чувствую тебя, - бросила я в пространство, не оборачиваясь.

- И как ты меня чувствуешь? – Нахал был в одних штанах, и от него явственно пахло недавней переменой.

Мне искренне не хотелось валяться на холодном, влажном песке, поэтому я оставила сию незавидную участь для него – ему все равно ничего не будет, а я и застудить что-нибудь могу.

Желтые глаза прищурились, явственно давая понять, что редко кто осмеливался бросать ему вызов, заставляя быть, что называется, снизу. Но мужчина не противился, со смесью выжидания, недовольства и восхищения глядя на меня.

- Как, спрашиваешь? – Я потерлась носом о гладко выбритую щеку. И широкие ладони с места чуть выше колена переместились на то, что пониже поясницы. – Вот здесь.

Моя ледяная ладонь (что поделать, я в состоянии замерзнуть даже в тридцатиградусную жару!) легла четко на крестец, между левым и правым легким. Желтые глаза стали еще ярче, и я проказливо усмехнулась.

Не ты хозяин положения, а месть – блюдо, обязательное в моем рационе.