Вежливость королев

В недрах запретного книжного шкафа раздался странный щелчок.

— Вот, слышал?! — взволнованно зашептала Карина. — Оно сработало! На какое-то слово! Ты сказал: «королева»…

Тот же щелчок. Уильям с торжествующей улыбкой потянулся к книгам, но тут же улыбаться перестал: книги, казалось, раскаленные докрасна, в руки не давались.

— Не торопись. Значит «королева» — только часть пароля! — пояснила Карина, с состраданием глядя на то, как теперь Гогейтис трясет обожженными пальцами. — Нужно еще какое-то слово, причем сочетающиеся с «королевой». Корона? Тихо.

— Власть? Наряд? Сила? Красота? Глупость? Уильям, что ты молчишь, я уже не знаю, что и придумывать!..

— Вежливость, — отрешенно пробормотал ученый. — Вежливость королев.

Щелчок и легкий звон. Уильям вытаращил глаза:

— Неужели получилось?!

Карина тихо возликовала.

Увесистый том практического пособия под полным названием «Как защититься от врагов видимых и невидимых на земле, в небесах и на море» содержал массу полезных сведений о том, как обезопасить себя и свое поместье от летучих варраканов, ползучих пупырей и даже пьяных гноттибов. Гламурам и борьбе с ними в этом масштабном издании отводилась целая глава. А вот о том, что делать с Удаленными, в книге ничего не говорилось.

— Беда, беда, Кариночка… — бормотал Уильям, листая фолиант.

А бывшая стриптизерша в это время пристально изучала неопрятный с виду том с неприятным же лаконичным названием «Нежить». Наконец она радостно выдохнула:

— Есть!

— Где? — встрепенулся Гогейтис.

— Вот. Только три строчки. — Карина вздохнула. — Но разобрать очень трудно. Будто курица лапой нацарапала.

Уильям с волнением вглядывался в волнообразный загадочный текст.

— А ведь ты права, дорогая! — вдруг воскликнул он. — Это действительно писали лапой! И именно лапой курицы! Потому что в древние времена эта птица считалась священным символом, побеждающим злых духов!

— Подумать только… Уильям, а разве у вас тоже куры есть?

— Были… — вздохнул Уильям. — Но во время очередной братоубийственной войны этих редкостных, гордых и ценных птиц до последнего пера истребили продажные полки гнусных ландскнехтов Континента Мира и Свободы…

— Вот негодяи! У нас кур тоже, правда, истребляют здорово, но чтоб до такой степени…

Уильям выпучил глаза, словно только сейчас до него дошло, что говорит его прелестная возлюбленная:

— В твоем мире есть куры?!

— Да. Полным-полно. Хоть лопатой греби, извиняюсь за выражение. А что?

— А то, что Удаленные не выносят не только вида кур, а даже самого их кудахтанья! Оказывается, громкое кудахтанье курицы производит в воздухе некую особую вибрацию, разрушительную для морфической структуры Удаленных! К примеру, село Постойка провинции Элристрон ночью подверглось жестокому и мощному нападению Удаленных, и лишь утренний крик петуха да кудахтанье разбуженных в храмовых постройках священных кур буквально изничтожили врага в пыль!.. Так здесь, в этой самой книге, написано! Историческое событие, доказывающее правильность учения, вот. Так что недаром запись сделана, как ты справедливо заметила, куриной лапой! О Карина! О!..

Карина недоуменно воззрилась на Уильяма. А того понесло по кочкам вдохновение:

— Если отладить Систему заново, но при этом изменить вектор… Поставить счетчик времени, чтобы не получилось сильных смещений… Да, еще обязательно должны быть зеркала…

— Уильям, — Карина осторожно потрогала за плечо ученого, — ты что задумал, сокровище мое?

«Сокровище» посмотрело на Карину сияющими радужной пленкой научного восторга, безумными, вдохновенными глазами.

— У нас есть возможность спасения, милая. У нас! У всего замка! У всего Тарсийского Ожерелья!!! Мы избавим и это поместье, и весь этот мир от проклятых Удаленных раз и навсегда! Главное — попасть в твой мир, где еще существуют куры!!! Живые куры!

У Карины нехорошо ёкнуло сердце.

«Попасть в твой мир»…

«Твой мир»…

Знал бы Уильям, что для нее означает это слово: попадание.

И ведь ни в чем признаться ему нельзя: во-первых, ее ученый возлюбленный не поймет, а во-вторых… Во-вторых, какая же женщина, находящаяся в здравом уме и твердой памяти, примется рассказывать предполагаемому законному супругу (а почему бы и нет?!) о своем не слишком безупречном прошлом.

И теперь — в это прошлое — снова?!

А ведь она уже стала привыкать к размеренному и немного церемонному житью-бытью в замке, к своему длинному платью, к белью, совершенно не похожему на то, что ей приходилось носить раньше, к отсутствию роликовых дезодорантов, тампонов «Оби» и зубной нити, к странной, но вполне приемлемой пище, а главное — к Уильяму…

Нет, не просто привыкать.

Любить.

И мысль о том, что ей, Карине Свердловой, придется возвращаться назад, ей вовсе оказалась не по вкусу.

Если не сказать резче и грубее.