Вежливые люди императора

позывной «Скат», РССН УФСБ по Санкт-Петербургу

и Ленинградской области «Град»

Егерь закончил заряжать свой штуцер, подсыпал порох на полку, взвел курок, присел на одно колено и тщательно прицелился. Раздался выстрел. Я наблюдал в бинокль за мишенью – деревянным щитом, приколоченным к столбу, вкопанному в землю метрах в ста от огневого рубежа. Пуля попала в центр щита – я увидел, как брызнули во все стороны щепки.

– Ну что, рядовой старшего оклада[37], стреляешь ты неплохо, только вот беда, не применяешься к местности… – сказал я.

Егерь – среднего роста крепыш, с румяным лицом и голубыми глазами – непонимающе уставился на меня.

– Виноват, вашбродь, я не понимаю, о чем вы говорите?

– Послушай, дружище… Кстати, как тебя зовут-то? Да не по званию, а по имени…

– Егором меня кличут, вашбродь…

– Так вот, скажи-ка мне, голубчик, вот выстрелил ты в неприятеля, уложил его, а что потом делать-то будешь?

– Буду штуцер свой перезаряжать, чтобы снова можно было стрелять по супостатам.

– А неприятельские солдаты, они что – будут в это время на тебя любоваться? Или они тоже постараются тебя застрелить?

– Они, конечно, будут в меня стрелять. Я убил одного из них, а теперь очередь его приятелей меня убивать.

– А тебе что, хочется быть покойником? Нет, Егор, только не говори мне, что дело солдатское – умирать за веру, царя и отечество. Ты должен живым остаться, убив как можно больше вражеских солдат. А то, если тебя убьют, кто воевать-то дальше будет?

Егерь озадаченно почесал гладко бритый подбородок. Похоже, что он как-то не задумывался над подобными вопросами.

– Нет, вашбродь, умирать мне как-то не с руки. Ведь у меня в слободе женка есть и двое детишек. Им без меня худо будет. А что я должен сделать-то, чтобы неприятелю меня труднее было убить?

– Во-первых, братец, ты должен стрелять по врагу из-за укрытия. То есть спрятавшись за дерево, избу или еще за что-то, что защитит тебя от вражеского огня.

Во-вторых, чаще меняй позиции. Выстрелил раз, выстрелил два – и перебегай в другое место. Так супостату будет труднее тебя выцелить и застрелить. К тому же ему будет казаться, что с ним воюет большее количество людей, чем их есть на самом деле. Ты ведь знаешь, что когда почувствуешь, что врагов больше, чем своих, то и дух у тебя уже не тот.

– Знамо дело, вашбродь, боязно, когда ты видишь, что неприятеля больше. И руки начинают трястись, и по сторонам поглядываешь – не скомандуют ли господа офицеры ретираду. Только при батюшке Александре Васильевиче Суворове не слыхали мы этого слова. Ох, как он не любил его!

– А что, Егор, тебе под командованием самого Суворова повоевать довелось?

– Было дело, вашбродь, и в Италии воевал, и в Швейцарии. Это потом, когда мы вернулись из похода, меня, как лучшего стрелка в роте, забрали в лейб-гвардии Егерский батальон. Сам князь Багратион забрал – он меня еще в Швейцарии заприметил. Помню, как при Мутене мы уже совсем было с жизнью распрощались. Окружили нас французы со всех сторон. Австрияки, которые при нас были, уже начали вести переговоры о сдаче. Только батюшка Суворов сказал: «Мы русские – с нами Бог!» Ну, мы там показали супостату, что такое штыковой бой. Помню, как сотни три французов от страха кинулись в озеро, да там все и перетопли. Сам ихний главнокомандующий генерал Массена чуть к нам в плен не попал! Один наш унтер этого самого Массену сбил кулаком с лошади. Тот уже был готов пардону просить, но тут французы набежали, лошадь своему генералу привели. Наш унтер этих французов прогнал да попытался Массену за шкирку с лошади стащить. Только тот ускакал, а у унтера на память о Массене в руке расшитый золотом генеральский воротник остался…[38]

– Так вот ты какой, Егор! Молодец! Как фамилия твоя? Надо будет князю сказать, чтобы он тебе фельдфебеля дал – ты заслужил.

– Покорнейше благодарю, вашбродь. Фамилия же моя Петров, Егор Петров. А то, что вы мне сейчас сказали, надо бы и другим егерям рассказать. Ведь так любил делать наш отец родной, Александр Васильевич, царствие ему небесное. Он в своем мундирчике простом, а то и в одной рубашке белой полотняной идет перед строем и дает поучение солдатам, как надо поступать в бою. И говорит просто, так, что последний солдат все понимает…

– А ты, Егор, разве не расскажешь о том, о чем мы с тобой сегодня говорили своим приятелям?

– Расскажу обязательно. Меня в моем капральстве[39] все слушают.

– Ну, вот и отлично, Егор Петров. Ступай к своим друзьям. Похоже, что они уже закончили стрельбу. А я переговорю насчет тебя с князем Багратионом.

– Рад стараться, вашбродь.

Егерь лихо козырнул мне, вскинул на плечо штуцер и браво замаршировал в сторону сборного пункта.