Везучий

Нет, к орденам я отношусь с уважением. Особенное, если знаю, что это не "штабной" передо мной, а свой брат – армейский разведчик нижнего звена. А вот юбилейные меня забавляют. А ведь всерьез вручали! И лица такие торжественные были, когда это происходило, что даже я от шуток отказался и смолчал… Сделал вид, что благодарен. Но вот что интересно – медальки эти учреждают, организовывают, раздают бывшие замполиты, которых из всех "штабных" мы больше всего не любили… И которые на моей памяти и были самыми главными "орденопросцами"…

М-да, иногда хочется обратно… Ностальгия, наверное… Интересно, а как дело обстоит у тех, кто в Великую отечественную не в обозе отирался, я реально под Курском под немецкие танки ложился, или реально через нейтралку за нужным "языком" выходил? Или им уже все едино?

Комбат…

Его звали Владимир Васильевич Юдаев. Нет смысла изменять его фамилию. Он умер, просто умер… Через год с небольшим, после того, как вернулся с войны… Сердце свое он положил за нас молодых, которые не всегда его понимали… Рак… Просто рак. Был человек, и не стало человека. За два месяца сгорел…

Мы назывались "отдельный отряд специального назначения". Но на всех картах место, где мы жили, было отмечено треугольным флажком с подписью "2 омсб". Второй отдельный мотострелковый батальон. Смешная конспирация. И даже не потому, что у нас был другой штат, чем в любом мотострелковом батальоне, не потому, что у нас были даже свои вертолеты, чего пехоте и присниться не могло, а даже не потому, что мы имели свое Знамя, чего у пехотного батальона априори быть не может, а потому, что и форма у нас была совсем другая. Такой формы, как отдельных отрядах спецназа не было ни у кого. Но на штабных картах мы числились мотострелковым батальоном и своего командира называли "Комбат". Официальное название "командир отдельного отряда…" как-то не прижилось. А комбат, он и есть комбат… И местные "духи" знали его в лицо. Они вообще много кого из нас знали. Приехал я однажды в дукан купить жене какие-то шмотки в подарок, а дуканщик (“дукандор” по местному), мне и говорит – привет, мол, начальник разведки… Я чуть на задницу не сел от неожиданности! А я еще и приказом назначен не был, только исполняющим обязанности пока числился…

Встречался я вчера в санатории "Русь" с нашими ребятами. Ну, само собой вспомнили и Комбата. Ребята постарше меня. Они с ним весь срок прошли, а я позже приехал. Только полгода при Юдаеве прослужил, а потом, когда из госпиталя после ранения вернулся, уже другой комбат у нас был. Его фамилию я упоминать не буду. Есть Комбат, а есть комбат. Разницу в написании чувствуете? Он свое сердце ни за кого рвать не собирался, так что жив и до сих пор здравствует.

Начальники разведок у нас долго не держались. Два-три месяца и привет… И там уж кому чего выпало. И не только "убыль" в боях. Можно было даже и просто под трибунал угодить за негуманное отношение к пленным… Попробуй, объясни прокурору отчего получилось так, а не иначе… Да что я, эсесовец, что ли? Просто работа у меня такая: "информацию" батальону поставлять. А эту "информацию" добыть надо. Иногда даже и негуманно. Это сказки, что военнопленные на допросах молчат. И то, что их всегда мучают, тоже сказки… По разному бывает. А надо еще и с агентурщиками работать, а на это деньги нужны, а денег не положено, где взять, спрашивается? В разбитых караванах естественно… А из караванов положено все сдавать… А не сдал, значит, под трибунал, потому что никто не верит, что не себе взял. Словом, сложная работа, и со своими хуже, чем с другими…

Юдаев меня поставил исполнять обязанности начальника разведки через четыре месяца, как я в батальон пришел. Я не то что был "соплив" по тем временам, а вообще ничего в этом деле не смыслил. Но старый начальник разведки "ушел", а нового пока еще не прислали, а я язык знал. Вот Юдаев меня и поставил. Он батальоном как князь дружиной управлял. Кого хотел, того и ставил, а кого не хотел, того загонял за Можай… Плевать ему было на больших начальников.

И вот начинаем вспоминать Комбата. И говорит один из нас: – Чем Юдаев был хорош, так это тем, что никогда не совал в нос, мол, я Комбат, а ты подчиненный. Я сказал, а ты выполняй и мне насрать, как ты это сделаешь. Он до нас не опускался с Олимпа, он просто с нами одной жизнью жил.