Везуха

– Да. Весной этого года на трассе погиб один из маршалов, добровольных помощников, и Альберт-парк приобрел еще и некую противоестественную привлекательность. В современной Формуле смертельные случаи – большая редкость. Я читал, что на место его гибели сейчас водят экскурсии.

Андрей еще долго распинался, хотя давно уже понял: шеф все решил. Понятное дело, на «рекогносцировку» в Мельбурн полетит Аллочка. Слухи про нее и про шефа по конторе ходили всякие, однако, что есть, то есть, – глаз на выгоду у нее был наметан, изъяснялась она на четырех языках без запинки и всегда умудрялась раскрутить западников на дополнительные скидки. Злые языки поговаривали, что и здесь без физиологии не обходилось.

На слухи Андрей мало обращал внимания, зато он прекрасно понимал, что Аллочка, при всех ее несомненных достоинствах, и представления не имеет о Формуле-1. Ну разве что увидела когда-нибудь по телевизору, переключая каналы с ток-шоу на сериал. Ушлые австралийцы раскусят Аллочкино невежество с первых же слов и перестанут себя уважать, если на переговорах не подсунут ей самые неудобные трибуны, упирая на дешевизну.

Посему Аллочке требуется советчик. Да такой, чтобы и специфику понимал, и на первые роли не лез. Андрей усмехнулся про себя: вот, оказывается, как полезно иногда бывает трепать по всей конторе о своих увлечениях!

Прямого рейса ни в Сидней, ни уж тем более в Мельбурн нет. Мало кто в состоянии выдержать двадцатичасовой перелет в неудобном кресле. Плацкартных же и – тем паче – купейных самолетов пока не строят, потому, наверное, что не выгодно. Похожий на кашалота «Боинг» сядет сначала в Сингапуре, дозаправится, проверит двигатели и только потом вырулит на взлетную дорожку. А пассажиры за это время успеют и ноги размять, и перекусить в многочисленных ресторанчиках, если вдруг кого-то «воздушная» пища не устраивает.

Всю дорогу до Сингапура Аллочка проспала, бесцеремонно пристроив резиновую подушечку на андреевом плече. Лишь когда самолет коснулся бетона, вздрогнул от носа до хвоста и нестерпимо взревел реверсируемыми двигателями, она очнулась, сонно поморгала и спросила:

– Уже прилетели?

Выяснив, что до Мельбурна еще далеко, Аллочка упорхнула в «дьюти фри». Сингапурский аэропорт выстроен довольно бестолково, так что, когда до вылета оставалось десять минут и по громкой связи уже дважды призвали пассажиров занять свои места, Андрей забеспокоился: как бы спутница не заблудилась. Впрочем, волновался он зря. Аллочка появилась вовремя – секунд за сорок до закрытия переходного тамбура. Нет, она не потерялась и у нее не украли бумажник и документы…

– Я немного увлеклась, – кокетливо улыбнувшись, Аллочка подала Андрею огромный фирменный пакет «дьюти фри». – Поставь на полку, пожалуйста, а то я не дотянусь.

На «ты» она перешла сразу же, стоило им занять места в самолете. Андрей, в общем, не возражал. Охотиться во владениях шефа – занятие не из самых безопасных, но почему бы и не сократить дистанцию с красивой, умной и во всех отношениях приятной женщиной.

Когда «Боинг» набрал высоту, погасло табло «пристегнуть ремни», а по проходу забегали предупредительные стюардессы, Аллочка вдруг попросила:

– Андрей, расскажи о гонках, пожалуйста. А то я в ваших мужских забавах ничегошеньки не понимаю!

– Тебе будет неинтересно.

– Почему это? Я сама вожу… – под его взглядом Аллочка чуть смутилась, – …ну, пока не очень хорошо. Но я учусь!

Ага – «я не волшебник, я только учусь…»

Когда красивая женщина о чем-то просит, сопротивляться довольно трудно, да и возможность блеснуть эрудицией льстит мужскому самолюбию, и Андрей принялся рассказывать.

Сначала Аллочка слушала с интересом, правда, скорее профессиональным, нежели искренним. Изложив общие сведения, примерно так же, как недавно шефу, Андрей перешел к деталям. Австралийская гонка не была бы столь привлекательна, если бы не украшали ее только одному Альберт-парку присущие изюминки.

Из года в год за несколько дней до начала гоночного уик-энда в Альберт-парке проходит акция протеста «зеленых». Надо же, черт возьми, подтвердить имидж Зеленого континента! И неважно, что его принято называть именно так скорее по традиции, ведь большая часть Австралии, за исключением узенькой полосочки побережья, представляет собой выжженную пустыню.

Экологи уже много лет выступают против проведения автогонок в природном парке. Постепенно это уже превратилось в некую традицию: ветераны, наверное, и не припомнят австралийской гонки, не предваряемой демонстрациями «зеленых». Но с каждым годом они становятся все менее многочисленными и почти не привлекают внимания прессы. Может быть, через несколько сезонов протесты экологов-экстремалов окончательно уйдут в прошлое, а жаль – они стали для многих неотъемлемой частью австралийских гастролей «Большого Цирка», иначе называемого «сумасшедшим».