Везунчик

Я не ослышался, меня будут судить? Это же замечательно! Нет, я не в том смысле, что желал бы почаще оказываться на скамье подсудимых, а только хотел отметить, что в таком случае у меня появляются некоторые шансы на спасение. Языком я работать умею, поэтому на слушанье надо постараться свести дело к самообороне. Хоть за нее по головке тоже не погладят, но наказание должно быть мягче. Эх, зря я про местные законы у Ярута не расспросил! Трепался о всякой ерунде, вместо того, чтобы…

Стоп! А ведь это выход! У меня же есть приятель в городе, который должен помочь! Если не отмазать от обвинений, то дать на лапу судье, чтобы тот вынес оправдательный приговор. И удивительно, как я о нем сразу не вспомнил. У Ярута есть куча связей, множество знакомых в Ирхоне, способных подергать за нужные ниточки и добиться моего освобождения. Поэтому сейчас не стоит дергаться, усложняя жизнь себе и стражникам. Самый разумный выход — изобразить образцового задержанного и постараться передать весточку Яруту, который буквально час назад называл меня своим другом.

Слегка приободрившись, я отметил, что командир стражников и хозяин гостиницы симпатии друг к другу не испытывают. Один надумал возмущаться по поводу пары выбитых гвоздей и свороченного засова, а второй с чистой душой "заложил" преступнику информатора. Кстати, хороший вопрос — зачем Мишету уточнять, кто меня "сдал"? В расчете на то, что сразу после суда я "отблагодарю" пришедшего за наградой Гуса? Допустим. Тогда, если прибавить к этому культурное (если не сказать, вежливое) отношение стражников к арестованному, такое нехарактерное для силовых структур, то напрашивается логичный вывод — они не исключают, что в скором времени я выйду на свободу. А значит, все не так плохо, как кажется!

— Готово! — сообщил Зишок, продемонстрировав командиру мой рюкзак с торчавшей из него рукоятью сабли.

— За мной! — скомандовал Мишет и первым вышел в коридор.

Следом за ним поспешил хозяин гостиницы, все еще пытавшийся узнать, нельзя ли в сумму вознаграждения включить стоимость ремонта, а я вместе с конвоем топал чуть позади, поджидая удобного момента, чтобы переговорить с командиром. Передавать сообщение через рядовых стражников мне не хотелось — они простые бойцы и вряд ли знакомы с Ярутом, а Мишет точно должен был с ним пересекаться по долгу службы. Хотя, может, я зря перестраховываюсь? Особенно если вспомнить нашу беседу в трактире, когда мне стало казаться, что общительный приятель знает если не всех жителей Ирхона, то половину — наверняка.

Пока мы спускались по лестнице и выходили из постоялого двора, провожаемые любопытными взглядами некоторых разбуженных постояльцев, я успел пожалеть, что поступил так опрометчиво. Надо было после схватки оттащить трупы подальше и спрятать где-нибудь. Сейчас не получил бы проблем на пустом месте. Правда, этот вариант был более рискованным — меня могли заметить за переноской дохлых грабителей, так как это дело наверняка оказалось бы не из легких и не бесшумных, и последствия были бы куда хуже… В общем, к черту сожаления! Уж если ты угодил в собственноручно выкопанную яму, то не нужно сильно расстраиваться, ведь яма, вырытая твоими недругами, оказалась бы куда глубже.

Оказавшись на улице, мы направились в центральную часть Ирхона. Стражники весьма грамотно держали меня в кольце, поэтому, надумай я сбежать, сделать это было бы весьма проблематично. Но таких мыслей у меня больше не возникало (ага, беги, Форест, беги — арбалетный болт мигом догонит!), я молча следовал за командиром и лишь через пару перекрестков, решив попытать счастья, спросил:

— Господин Мишет, разреши обратиться?

— Говори, — не оборачиваясь, произнес стражник, которому наверняка пришлось по душе проявленное уважение.

Еще бы! Ведь в имперском слово "господин" (аналогично итальянскому "синьору") используется не просто как вежливое обращение, а как умышленное подчеркивание статуса того, к кому обращаются, более высокого в социальной лесенке. Именно на такую реакцию Мишета я и надеялся, и сразу перешел к сути, чтобы не испытывать его терпение:

— Тебе случайно не знаком командир Ярут, который обычно на восточных воротах дежурит?

— Знаком, и что с того?

— А не мог бы ты сообщить ему о том, что меня арестовали? Я был бы весьма признателен.

Но командир фыркнул и воскликнул:

— Ага, вот прямо сейчас и побегу!

— Нет, сейчас не нужно, — возразил я, снова принявшись косить под дурачка. — Сейчас Ярут спит без задних ног или вообще без сознания валяется, но завтра с утречка…

— Это почему он должен без сознания валяться? — поинтересовался Мишет, покосившись на меня.

Я с охотой пояснил:

— Так вчера вечером, когда мы с Ярутом из трактира вернулись, его жена уж больно не в духе была. Наверняка скалкой приголубила, а может, сгоряча за сковородку схватилась — я не особо прислушивался. Решил сбежать подальше, пока и мне не перепало.