Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины (СИ)

Все страньше и страньше, пришли в голову слова Алисы, попавшую в страну невиданных чудес. Вот только такие чудеса ей и в страшном сне не приснились бы. В задних рядах колонны возникла нездоровая активность, послышались крики. Причиной стали два бойца из тех, которые первыми пожаловались на плохое самочувствие. Эти двое навалились на впередистоящего сослуживца, пытаясь впиться ему в шею зубами. И одному из них это удалось. Брызнула кровь, раненый боец рванулся из цепкого захвата, пытаясь зажать рукой рваную рану, и тут же обмяк. Видимо порвали сонную артерию. Построение рассыпалось, люди старались держаться от поехавших головой соратников подальше. Ну не стрелять же в них, в самом деле. Ситуацию взял под контроль матерый, прошедший горнило многих войн, прапорщик. Неуловимо быстрое движение, два мощных удара прикладом и помешавшихся вояк скрутили по рукам и ногам.

Этот этап событий Игорь постарался потом забыть и не вспоминать больше никогда. Безумный марш-бросок в никуда. В поселке напоролись на монстра, похожего на тех, что были в ущелье. Понесли первые потери. Тварь неожиданно напала из засады — прыгнула с крыши одного из домов. Пока ее удалось успокоить, она успела порвать пятерых бойцов насмерть. Редкие местные жители бездумно лезли под автоматы, кидаясь в атаку с голыми руками. Личный состав редел на глазах, превращаясь в сошедших с ума созданий, когда по одному, а когда и по нескольку человек сразу. Их обездвиживали и оставляли в надежде вернуться, когда появится хоть какое-то объяснение происходящему. Боекомплект постепенно показывал дно. Безумно хотелось пить. Здоровье ухудшалось с каждым часом.

К случайной деревне вышло всего трое из всей роты. Капитан Мельников, матерый прапорщик Егорыч, тот самый, который успокаивал первых людоедов и молодой командир третьего взвода Трифонов, не совладавший с собой в ущелье. Три человека из ста. Таких потерь даже в самых ожесточенных боях не бывало. Двигаться вперед заставляла лишь сила воли, так было нехорошо. Лейтенант вдруг оживился и рванул без оглядки, перебегая улицу по диагонали. Увидел голубую колонку сквозь штакетник забора, и жажда задавила осторожность. Прапорщик лишь удрученно покачал головой и подобрался, как бойцовый пес, готовящийся к драке. Словно не желая разочаровывать ожидания Егорыча, треснул одиночный выстрел. Эхо заметалось между домами. Вскрикнул лейтенант, оседая на дорогу. Издали донеслось довольное ржание.

— Э, военный. Ты что забыл на нашей земле? За воду надо платить, — раздался самодовольный пронзительно-противный голос.

Прапорщик метнулся через дорогу, прикрываясь углом дома. Капитан прижался к забору, вдоль которого они шли в тот момент и, пригибаясь, двинулся вдоль него. Узнаваемо зафырчал двигатель, в поле зрения выехала вездесущая «буханка». Унитарный цвет «хаки», внедорожная резина, мощный кенгурятник. Жесткие сетчатые конструкции защищали окна. Смотрелась она в таком постапокалиптическом тюнинге несколько необычно. Характерно протрещал ручной тормоз, из машины вышло четыре человека. Все молодые, смуглые, бородатые, похожие друг на друга как яйца в инкубаторе. Кожаные куртки поверх камуфлированной пары, на ногах — кирзовые берцы военного образца. Головы охвачены черными платками с вязью арабского письма. Трое вооружены автоматами Калашникова, разобрать модель капитан не смог, мешали ветки палисадника. У одного в руках была снайперская винтовка Драгунова. Он, по всей видимости, и стрелял. Со всей вальяжностью мира они подошли к лейтенанту, обступая его со всех сторон. Тот, который был с винтовкой, пнул молодого офицера, стараясь попасть сапогом в раненую ногу. Трифонова скрючило от пронзительной боли.

— Ты знаешь, где ты? Что, не слышу? — новый удар заставил раненого взвыть, — ты не знаешь? Я тебе сейчас объясню!

Бородатый снайпер сказал что-то своим товарищам на гортанном наречии. Те снова зареготали, и жестокое избиение продолжилось.

Жгучая ярость захлестнула капитана, смывая слабость и недомогание последних часов. Глаза застелила кровавая пелена. Челюсти сжались до зубовного скрежета.

— Перевидал я таких объясняльщиков. Я тебе, сука, сейчас сам все объясню, козел драный, — Игорь коснулся гарнитуры рации, — Егорыч, одного живым.

В руках рослого капитана «Печенег» не смотрелся таким уж внушительным оружием. Бандиты успели лишь округлить от удивления глаза, заметив еще одного военного. Больше они сделать ничего не успели, пулемет лягнул в плечо. Раз, другой, третий. Три выстрела, три трупа осели наземь. Как в тире. Бородатый снайпер извернулся ужом, ринулся бежать, но тут уж не подкачал Егорыч. Еще один выстрел и беглец завертелся в дорожной пыли, зажимая руками простреленную голень. А вот теперь можно и поговорить.