Везунчик Леонард. Черный Корсар

– Понял, капитан.

– Лео, ты чего?! – Сообразив, что дело – серьезней некуда, Тед забеспокоился. – Ты собираешься высадить меня посреди океана?

– Собираюсь, – кивнул я. – Только не посреди океана, а практически у берега. Или ты выпьешь.

– Ну и выпью! Какой же дурак будет отказываться от того, чтобы выпить? – Головешка пошел на попятный. – А может, и ты со мною? Тут и на двоих хватит.

– Пей.

И Головешка выпил. Чтобы тут же уткнуться лбом в стол с таким грохотом, что от испуга взлетели оба его попугая.

– Закиньте в гамак, – уже покидая кубрик, сказал я.

Может, мой поступок и не был правильным, но кто бы меня научил, правильно – это как? Есть категория людей, которая понимает только силу, и совершенно не важно, в чем именно она заключается. И еще. Нисколько не сомневаюсь: присутствующие при разговоре люди передадут его содержание остальным, и те сделают вывод – поблажек не будет никому.

Когда я вернулся, Мэри уже не было.

– Каюта у нее как тюрьма, – сказала Рейчел. – Сплошные решетки.

– Но ты же сама не захотела, чтобы мы спали втроем.

– Еще чего! – Она зачем-то потрогала на груди элекит. – Хотя не так уж и долго Мэри в ней жить.

Это как сказать: до Терессы – три недели плавания.

– К тому же по пути нам обязательно подвернется корабль побольше, – продолжила рассуждать Рейчел. – Мы его возьмем на абордаж, и тогда проблема решится совсем.

– Это как повезет, – чтобы не расстраивать Рейчел раньше времени, ответил я. Захватывать корабли на абордаж в мои планы совершенно не входило.

– Обязательно повезет: ты же у меня Счастливчик! – И она вздохнула. – Бедная Мэри!

– Из-за каюты?

– При чем здесь каюта! Каюта здесь совершенно ни при чем. Тут другое. Вообще это не моя тайна, но ты, Лео, не чужой мне человек, и потому я скажу: ее угораздило влюбиться в Головешку.

– В Головешку?!

– И чему ты так поражаешься?

Еще бы тут не поразиться. В кого можно влюбиться в нашей компании? Конечно, в меня. На худой конец – в Блеза. Но чтобы в Головешку!..

– Как в него можно влюбиться? А сам он во-о-от таких женщин предпочитает. – И я широко раскинул руки.

– Эх, Лео, Лео! – снова вздохнула Рейчел. – Просто тебе недоступно понимание женской натуры. Иной раз мы умудряемся влюбляться вообще непонятно во что. А потом и сами себе не можем ничего толком объяснить. Но тебя это нисколько не касается, – поспешила она успокоить, завидя, что я напрягся. – Ты лучший! Что же до «таких»… Ты обратил внимание, сколько Мэри в последнее время ест? Специально, чтобы поправиться.

– Обратил.

Еще бы тут не обратить, если она съедает не меньше, чем грузчик после тяжелого рабочего дня. Я думал, у нее болезнь какая-нибудь, а тут вон оно что.

– Думаешь, у нее получится? – Вообще-то меня интересовало, сможет ли Мэри обратить на себя внимание Головешки, но Рейчел меня не поняла.

– Нисколько не сомневаюсь. Для любой женщины стать такой, как ты показывал, куда проще, чем из такой стать как прежде. Как будто ты сам этого не знаешь. Что молчишь-то? Надеюсь, твои-то вкусы не изменились?

Не изменились. А молчу, потому что думаю. Мэри утверждает, что без памяти влюблена в Головешку. Но способна ли она сесть вместе с ним в шлюпку? Тед мог выбрать и такой вариант.

Как села со мной Рейчел, когда из-за предательства Гаспара мы вынуждены были покинуть пиратский галеас? У нее был выбор: остаться на корабле и стать очень богатой, выйдя замуж за Гаспара. Или уплыть на утлой посудине с оставшимся практически без медяка в кармане мною. Уплыть в неизвестность, когда до берега – много дней пути и надвигается буря.

– Думаю, не стоит ложиться спать до обеда. Он уже скоро, ну а затем можно и отдохнуть.

Неприятности начались на третий день нашего плавания, когда меня разбудил вестовой. Он, рывком распахнув дверь, едва ли не криком сообщил:

– Капитан, за нами погоня!

Мне как раз снился чудесный сон, в котором поверженный мною Гаспар, уже умирая, из последних сил прошептал:

– Лео, я был не прав, прости меня, если сможешь!

И в тот самый миг, когда я собирался благородно его простить, а заодно узнать, куда он спрятал наши сокровища, дверь-то и распахнулась.

– Точно погоня? – лихорадочно натягивая на себя одежду, спросил я.

– Точно! – ответил он, чтобы сразу же с громким топотом умчаться обратно.

– Ну вот, на ловца и зверь бежит, – сказала тоже проснувшаяся Рейчел.

– На какого еще ловца и какой-такой зверь? – не понял ее я, опоясываясь широким ремнем, накидывая на себя перевязь с саблей и хватая в руки арбалет.

– На обычного. Нам давно бы уже следовало поменять корабль, а тут предоставляется такая возможность!

Вообще-то я плохо представлял «Морского орла» в качестве ловца. Скорее, в роли зайца, которому удается избежать неприятностей только с помощью резвых ног. К тому же выяснилось, что ноги у нас совсем не такие резвые, как предполагалось.