Везунчик (СИ)

От слов Квашни изумление Артёма достигло предела. А ещё его смутила собственная неосведомлённость в элементарных вещах последнего времени. Ведь про Зону и артефакты говорилось почти в каждой информационной передаче, о них рассказывали почти все печатные издания, от газет — до журналов и книг. Как много было им упущено! Решив, что пора заполнить пробелы в знаниях, за завтраком он попросил Квашню и Сиплого вкратце рассказать ему о Зоне.

— Вкратце, говоришь? Тут кратко и не поведаешь… Ну, да ладно, попробую, — в глазах Квашни мелькнула искра заинтересованности. — А что, не сталкером ли решил стать? Хе — хе! Нет, не думаю. Вижу ясно: не твоё это. Ты — человек интеллигентный, для столь чёрной действительности не предназначенный. Но знать положено всё, хотя бы понемногу. Поэтому попробую кратко… Значит, случилось это в 2006 году, аккурат через двадцать лет после аварии на ЧАЭС. Внезапно пронёсся по всей закрытой территории сильный катаклизм. Народу полегло — тьма! Почитай все, кто там в этот момент был. И учёных голов, и зевак толпы на экскурсиях разных, и военных, которые пытались следить за порядком. Кого только не было. В один присест никого и не стало. Наверное, больше погибло, чем во времена самой Аварии. До сих пор никто не знает, отчего это произошло. Кто на ошибки учёных вину валит, кто на неправильные действия военных да руководства. А иные и до инопланетного вмешательства добрались. Якобы, в Саркофаг реактора попал метеорит или корабль зелёных человечков и повлиял на ход событий. Кто сейчас скажет?.. Да только и появилась тогда Зона, а в ней и всё, что на сию минуту вокруг нас происходит. Времени‑то уже много прошло с той поры, почитай — десять лет без малого. Воды утекло — пропасть! Уже и сталкеры не те стали, что поначалу. Мы ж тогда крадучись, да втихомолку. А сейчас — чуть не строем и с песнями ходят. Всё на «ура!» пытаются Её покорить. Крутизну из себя строят. Да только Ей до лампочки вся наша бравада. Она как была злой и неприступной, так и есть. Не жалеет никого. Подкинет сюрпризец сладенький, типа этих вот артов, а потом большую часть охотников за ними — в могилу прямиком. Мало того, ещё и бродить нежитью отправит по своим просторам, оставив душу неупокоённой. Сколь зомбяков по Ней скитается без цели, пугая живых и увеличивая количество незавершённых дел на этой земле… Так что — зло Она. И уничтожить бы Её, да не нашлось ещё такого героя, чтобы справиться мог. Сколь сталкеров уже в самое сердце Её рвалось. И ведь, говорят, доходили иные, да только не видал их более никто. А ежели и видал, то лишь в облике призрачном, вот как Нафаня твой. И чем больше народа к центру стремится, тем больше легенд сталкерских с каждым разом возникает. А легенда — это уже и не жизнь вовсе, а, как ты сказал? Сказки одни…

— Михалыч… — Сиплый сидел рядом с Артёмом. Рот его был раскрыт от удивления не меньше, чем у впервые слышавшего рассказ о Зоне парня, — так тебе же оратором надо было быть! Ты же философом родился на свет. Аж у меня уши в трубочку заворачиваются понемногу…

— Брось, Стёпа, какой там ораторий! Давно уже мысли эти в голове крутятся. Вот хотите честно, мужики? Была б моя воля, я бы так и сделал: пошёл бы к Монолиту да раздолбал его к лешему в пух и прах! — Квашня зло плюнул на пол, но, сразу спохватившись, вскочил и затёр плевок ногой. — Прости, Нафаня, не специально. Нервишки, вишь, как шалят?

— Ты это о чём, Михалыч? — не понял Сиплый.

— Дак сам посуди, у Нафани‑то сейчас своего дома нет. Сгорел, вроде. А мы с вами в доме находимся. Раз ничего плохого не произошло, значит, он с хозяином здешним договорился полюбовно. И это его дом теперь. Хоть и на время. Вишь, как вчера порядок‑то наводил? Пылюку из хаты — прочь, ведро с трубы — нафиг! Хе — хе — хе! А может, здесь у него подруга живёт? Тоже, небось, ночку красиво провёл… Спасибо Везунчику. Щас, поди, отсыпается после бурного романа…

Вся троица весело засмеялась.

— Ну, а дальше‑то что, Михалыч? — спросил заинтересованно Сиплый после полученной дозы юмора.

— Да, — вставил слово Артём. — А что такое Монолит?