Везувиан

Я почувствовала, как что-то сломалось внутри. Сердце билось так часто, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Я выбежала из комнаты и стала судорожно собирать вещи.

Я замирала от ужаса при мысли, что Ян может вернуться. Встречу лицом к лицу я бы не пережила. От слез жгло щеки и глаза. Я постаралась успокоиться, ведь времени на истерики не было. Нужно было действовать быстро.

Я решила взять походный рюкзак и ограничиться минимумом вещей. Что-то подсказывало мне, что нужно быть налегке. Я собрала всю еду и оставшиеся деньги. Ян всегда оставлял мне определенную сумму. Но я ее не тратила.

Я посмотрела на свой ноутбук. На глазах снова появились слезы, и мной овладела бешеная злость. Я схватила его и с криком бросила об стену. Пластиковые части рассыпались по комнате.

Судорожно порывшись в тумбочке, я нашла свой старый телефон и вытащила из нового симкарту и поместила в старый. Новый телефон мне подарил Ян. Боюсь представить, сколько своих вредоносных программ он мог закачать туда, чтобы вести наблюдение.

С рюкзаком за спиной и с переноской для енота в руке я быстро покинула жуткую квартиру. Больше никогда сюда не вернусь.

Глава 8

Я брела по Осеннему бульвару, бесцельно и бессмысленно. Бухс тревожно ворочался в переноске. Ему явно передалось мое настроение. Дойдя до метро, я посмотрела вниз на ступеньки. Нужно ли мне туда? Нет. А куда мне нужно? Куда мне идти? Я дошла до ближайшего Макдональдса.

Я пила кофе, Бухс ел картошку. Мы просидели около двух часов, за это время я искала в телефоне жилье. Нашла комнату за шесть тысяч рублей, которая по фотографиям выглядела не особо привлекательно. Дом был старый с обваливающейся кладкой, сама квартира старая, а комната убогая. Зато располагалась она в Москве недалеко от станции Маленковская железнодорожной ветки Ярославского направления.

Хозяин мог вселить меня только поздним вечером. Добираться туда надо было около полутора часов, а сейчас было утро. Я зашла в ближайший ларек с вывеской «Микрозаймы за двадцать минут» и взяла десять тысяч рублей на две недели. Мне нужно было оплатить квартиру, а зарплата еще не скоро. Мы с Бухсом спустились в метро, и нас подхватило людское море. Я чувствовала себя крохотной песчинкой, до которой никому нет дела. Это было прекрасно и успокаивало. Сейчас мне больше всего нужно было стать незаметной.

Мы доехали до кольцевой ветки, а потом несколько часов катались по кругу. Люди входили и выходили, а я сидела и размышляла.

У меня ничего не было. Ни денег, ни нормальной работы, ни жилья. Меня выгнали из университета. Я сбежала от человека, который оказался маньяком, и вот уже третий час каталась в метро с енотом. Интересно было бы посмотреть на лица моих родителей, если они узнают, что со мной произошло. Но, слава богу, они ничего не знали, и я собиралась скрывать от них правду как можно дольше. Им и без меня хватало проблем. Думаю, мою комнату приспособили под детскую для Костика. Люда спрашивала у меня разрешения, и я согласилась. Костик уже большой, и ютиться втроем в одной комнате не вариант. Я не хотела расстраивать родителей своим приездом. Я уже большая девочка, справлюсь сама.

Поздно вечером, порядком уставшие, мы добрались до нашего нового жилья, и я отдала хозяину деньги за месяц. Комната была еще меньше предыдущей. Старый диван, дырявый линолеум. В квартире жили еще две семьи. Судя по шуму из соседней комнаты, соседи могли доставить мне проблемы. Но мне все равно. Хуже уже быть не могло.

Как назло, позвонила мама. У матерей есть необъяснимая связь со своими детьми, я это не раз замечала. Мама чувствовала мое настроение на расстоянии. Она тревожно поинтересовалась, все ли у меня хорошо. Врать ей было очень тяжело. Я сказала, что сегодня мы ходили с подругами гулять в парк.

– Почему у тебя такой усталый и печальный голос? – спросила мама.

– Готовлюсь к сложной лабе, мало сплю. Но все хорошо, мам, честно. – Я попыталась вложить в свой голос как можно больше оптимизма.

Попрощавшись, я бросила телефон на стол. Покормила Бухса и, упав на кровать, разревелась в подушку. Сердце щемило от боли.

Я чувствовала себя одинокой, брошенной и обманутой. Я была в состоянии полного отчаяния и шока. От слез сразу же разболелась голова.

В голове вихрем крутились вопросы: «Почему, Ян? Зачем ты так со мной? Я была для тебя всего лишь подопытным кроликом, или ты хотя бы чуть-чуть любил меня? И умеешь ли ты любить в принципе? Разве умеют любить люди, которые крадут чужие жизни?»

Что-то затягивало меня в черную воронку. Сил сопротивляться не было, и я провалилась в темноту.

Проснувшись в холодном поту, я вскочила и не сразу поняла, где нахожусь. Умылась, позавтракала, накормила Бухса и стала потихоньку привыкать к новой жизни. Благо у меня осталась работа. Но, увы, это было ненадолго…

Своей выходкой с брошенным о стену ноутбуком я хотела показать Яну, что не желаю больше его знать. И что, если у него ко мне была хоть капля чувств, он не станет искать меня.