Вглядись в его лицо

— Погодите-ка… — Маскоу заморгал глазами. — Я ведь вас помню! Вы журналистка, которая усыновила ребенка и написала о нем статью?

— Совершенно верно. — Элен снова представилась.

— Когда мы с вами разговаривали по телефону, я как-то не сообразил, кто вы такая. Голова была забита другими делами. — Маскоу протянул ей руку, и она пожала ее. — Извините, если нагрубил вам. Жаль, что я не вспомнил вас сразу. Статьи, которые вы написали, так понравились Карен!

— Она была очень хорошим адвокатом. Примите мои соболезнования.

— Спасибо.

— Вы не знаете, куда могло подеваться мое дело? — Элен подхватила коробку и поставила ее на другую. — Может, оно теперь у адвоката, к которому перешла практика Карен? Наверное, имеет смысл позвонить ему завтра с утра.

— Нет, вряд ли. — Маскоу поднял с пола еще одну коробку и закинул ее наверх. — Преемник Карен просмотрел все ее дела, но взял только самые последние, в основном бракоразводные и споры о детях. Он сказал, что архив ему негде держать. Кажется, так. — Маскоу поправил гору коробок и похлопал по верхней. — После ее смерти они так и хранятся здесь. У меня нет денег, чтобы сдать их на платный склад. Интересно, куда подевалась ваша папка?

— У вас нет по этому поводу никаких соображений? — Элен поставила на место очередную коробку, плотно закрыв ее крышкой. — Странно, что моего дела нет.

— Может быть, оно здесь, — задумчиво проговорил Маскоу, беря еще одну коробку. — Сюда я сложил личные вещи Карен и содержимое ящиков ее письменного стола. Очень может быть, что ваше дело хранится здесь.

— Но почему?

— Скорее всего, из-за ваших статей. — Маскоу взял последнюю коробку. — Она тогда скупила тридцать экземпляров газеты.

Его слова глубоко тронули Элен. Все-таки в работе репортера есть свои плюсы. Никогда не знаешь, как и где отзовется написанное тобой слово.

— Возможно, она потому и отложила ваше дело к себе поближе. Не знаю. Сам я ни разу не заглядывал в эту коробку.

Элен кольнула совесть.

— Мне очень жаль… Из-за меня вам приходится снова переживать страшные воспоминания. Извините! Может, не надо?

— Нет, давайте доведем поиски до конца. Пойдемте ко мне в кабинет. Можете просмотреть документы там.

— Спасибо вам большое, — сказала Элен, в душе которой вновь зажегся лучик надежды. Она схватила куртку и вышла.

Маскоу загнал машину в гараж.

В дом они вошли вместе.

22

При виде кабинета Маскоу Элен стало не по себе. Большой полированный ореховый письменный стол, коричневое кожаное кресло с высокой спинкой, обитой медными заклепками. Все стены занимают встроенные стеллажи, уставленные, как успела заметить Элен, в основном техническими справочниками и пособиями по проектированию зданий и сооружений. На стенах фотографии гольфистов и снимки трех светловолосых мальчуганов. Ни одного портрета Карен.

Элен переключила внимание на три коробки, стоящие на столе. Работа в гараже утомила ее, но сейчас словно открылось второе дыхание. Она откинула клапаны первой коробки, подписанной «Верхний ящик». Преодолев неловкость оттого, что приходится рыться в чужих личных вещах, она стала разгребать что лежало сверху. Масса шариковых ручек, карандашей, стикеров, линейка, горсть мелочи, записная книжка «Файлофакс» в розовом кожаном переплете, тюбик с губной помадой. Под всеми этими нужными вещами она увидела несколько исписанных блокнотов с отрывными страницами. Элен сразу узнала аккуратный, убористый почерк Карен с отдельно выписанными заглавными буквами. Карен еще говорила, словно извиняясь: у нее почерк как у школьницы!

Странно…

Элен не считала себя религиозной, хотя выросла в католической семье. Однако самоубийство считается грехом не только у католиков. Самоубийство — табу. Что толкнуло Карен на такой страшный поступок?

Элен дошла до дна, но никаких дел в коробке не обнаружила. Она торопливо уложила на место содержимое, закрыла крышку и перешла ко второй коробке, подписанной «Второй ящик». Вынула оттуда еще несколько блокнотов с отрывными страницами, чековые книжки, горы счетов за мобильную связь и автомойку, счет какого-то платного веб-сайта, перетянутые резинкой листки, вырванные из записной книжки, квитанции об уплате взносов в различные коллегии адвокатов. По-прежнему никаких конвертов с делами. Обеспокоенная Элен перешла к последней коробке, утешая себя любимым отцовским присловьем: «Почему то, что ищешь, находишь в самую последнюю очередь? Потому что после того, как нашел то, что нужно, — перестаешь искать».

Она открыла крышку и заглянула внутрь. Целая мешанина счетов, разрозненных корешков от чеков, приглашений пройти курсы повышения квалификации, еще блокноты с отрывными страницами. Она начала рыться в коробке — и вдруг увидела письмо Карен к ней самой, извещающее ее о дате, на которую назначено слушание по делу об усыновлении Уилла.

Есть! Нашла!