Вглядись в его лицо

— Откуда мне знать? — Джерри отвернулась и снова взялась за работу. Скребок противно скрежетал по стеклу. Джерри поджала губы, отчего отчетливее проступили морщины в углах рта. Элен обратила внимание, что черные перчатки, в которых работала Джерри, ей велики и красный пластмассовый скребок она сжимает довольно неуклюже.

— Вы не знаете, где она сейчас?

— Нет. — Снова заскрежетал скребок: хрр, хрр. — Эми совершеннолетняя. И где она живет, больше меня не касается.

— Может, вы знаете, где она работает?

— А кто сказал, что она где-то работает?

— Мне очень нужно найти ее.

— Ничем не могу вам помочь.

Элен почему-то очень удивилась. Она не ожидала такого отчуждения.

— Когда вы в последний раз видели ее?

— Давненько.

— Год-два назад?

— Берите больше. Пожалуй, лет пять прошло.

Элен удивилась еще больше. Почему Джерри говорит неправду? Ведь два года назад Джерри засвидетельствовала подпись дочери на документе!

— Вы уверены?

Джерри исподлобья посмотрела на незваную гостью и перестала скрести по стеклу.

— Небось она вам задолжала? Вы кто — судебный исполнитель или адвокат? А может, из налоговой?

— Нет. — Элен помолчала, собираясь с духом. Если она хочет выяснить истину, нет смысла ничего скрывать. — Я — та женщина, которая усыновила ее ребенка.

Неожиданно Джерри расхохоталась, обнажив желтоватые зубы. Отсмеявшись, она прислонилась к «джипу», сжав в руках скребок.

— Что тут смешного? — удивилась Элен.

Джерри вытерла выступившие слезы тыльной стороной своей огромной перчатки.

— Знаете что, дорогуша, давайте лучше войдем в дом.

— Зачем?

— Нам нужно поговорить, — ответила Джерри, кладя руку в перчатке на плечо Элен.

26

Джерри пошла в кухню варить кофе, а Элен осталась в гостиной, тускло освещенной двумя старомодными торшерами со стеклянными абажурами. Она огляделась. На окнах давно не стиранные бежевые занавески; воздух пропитан неистребимым табачным дымом. По обе стороны дивана, обитого вытертым синим бархатом, стоят расписные металлические подносы, которые, видимо, выполняют роль журнальных столиков. Возле телевизора с большим экраном сгрудились три разномастных стула.

Увидев на противоположной стене фотографии в рамках, Элен поспешно встала и подошла к ним. Три снимка — увеличенные школьные фотографии целых классов. Толпа мальчиков и девочек на фоне задника, изображающего голубое небо. Еще один снимок — свадебный. Молодой человек и девушка в пышной фате. Элен изумленно покачала головой. Перед ней ближайшие кровные родственники Уилла, но он их не знает. Они для него чужие. Настоящая мать Уилла — она; мальчик знает и любит ее, хотя по крови они не родные. Элен растерянно переводила взгляд с одного снимка на другой, пытаясь разобраться.

Которая из девочек Эми?

Кроме школьных, на стене висели отдельные фотографии мальчиков и девочек разного возраста. Элен старалась представить застывших перед ней девочек взрослыми. Она высматривала голубоглазых, сравнивала улыбки, искала Эми. У одной светловолосой и голубоглазой девочки кожа оказалась тоже очень светлая, как у Уилла. И веснушки на маленьком вздернутом носике.

— А вот и я. — Джерри несла две тяжелые кофейные кружки и еще сжимала между пальцами тонкую коричневую сигарету. Одну кружку она протянула Элен.

— Спасибо.

— Да садитесь, чего стоите? — Джерри показала на диван. От сигареты вверх поднималась струйка едкого дыма.

Элен продолжала стоять возле фотографий.

— Можно спросить? Эми — вон та девочка, с голубыми глазами и веснушками?

— Нет, это Черил, ее сестра. А рядом с ней моя старшая. У меня три дочери и один сын.

Элен вспомнила: имя Черил Мартин также значилось на документе. Она тоже засвидетельствовала подпись Эми.

— Эми — вон она. Она у нас младшая. Все с ней носились, вот и избаловали донельзя. — Джерри ткнула пальцем в угол, где висел снимок помельче, и Элен с замиранием сердца подошла ближе.

— Значит, вот какая Эми… — Она нагнулась, пристальнее разглядывая изображенную на фото девочку-подростка.

На вид ей было лет тринадцать. Она позировала, прислонившись к красной спортивной машине. Темно-русые волосы заплетены во французскую косичку, голубые глаза лукаво прищурились. Губы скривились в презрительной улыбке. Да, наверное, в школе с ней было много хлопот! Элен принялась пристально рассматривать мать своего сына. Такая же тонкокожая, как Уилл, но вот черты лица совершенно другие. Правда, по одной фотографии судить трудно. — У вас есть другие ее снимки?

— Сейчас посмотрим. — Джерри, коротко хмыкнув, принялась разглядывать фотографии. — Больше нет! Поверьте мне, когда дело доходит до четвертого ребенка, фотографировать малость надоедает. Понимаете, о чем я?

Какое невезение…

— У меня только один ребенок.

— Остываешь уже после второго. Уже не хочется без конца фотографировать, печатать, заказывать фоторамки, магниты на холодильник, брелки для ключей с детскими рожицами и прочую дребедень. — Джерри снова махнула рукой в сторону дивана. — Да садитесь же!

— Спасибо. — Элен подошла к дивану, села, отпила глоток и удивилась. — Как вкусно!