Вглядываясь в грядущее: Книга о Герберте Уэллсе

«Киппс» — отнюдь не последний из «приказчичьих» романов Уэллса. Пять лет спустя Уэллс опубликует самый любимый свой «приказчичий» роман «История мистера Полли» (1910). В «Киппсе» Уэллс писал о среде, хорошо ему знакомой. В «Истории мистера Полли» он рассказывает еще и о людях, с которыми много лет прожил бок о бок. Трапезы, которыми миссис Полли потчует мужа, очень напоминают те домашние завтраки, обеды и ужины, которые Уэллсу виделись в страшных снах еще на старости лет, а подавленное вольнолюбие, любовь к чтению и страсть к бродяжничеству, отличающие мистера Полли, заставляют вспомнить Джозефа Уэллса. И все же в романе описана история не Сары и Джозефа Уэллсов, а мистера Полли. Именно мистера Полли, и никого другого. Если что-то в судьбе героя совпадает с судьбой родителей автора, то лишь потому, что таков удел чуть ли не всякого мелкого лавочника. Дабы сделать это до конца ясным, Уэллс даже ввел в роман небольшое социологическое отступление о мелкой торговле, где писал о той огромной массе «неустроенных, необразованных, не обученных никакому ремеслу, никчемных и вместе с тем заслуживающих сострадания людей, которых мы относим к не имеющей четких границ и не дающей истинного понятия о положении дел категории низших слоев среднего класса… Огромная армия мелких лавочников, например, — это люди, которые вследствие беспомощности, проистекающей от полнейшей профессиональной неподготовленности или же бурного развития техники и роста крупной торговли, оказались вне сферы производства и нашли приют в жалких лавочках, где они бьются изо всех сил, стараясь увеличить свой капитал… Развитие торговых путей и средств связи за сто лет привели к необходимости организации торгового дела на широких экономических основах; если не считать вновь открытых стран с их хаотичной экономикой, время, когда человек мог заработать себе на жизнь мелкой розничной торговлей, ушло безвозвратно. И все-таки из года в год на наших глазах шествует навстречу банкротству и долговой тюрьме эта нескончаемая печальная процессия лавочников»… Об одном из этих несчастных он и взялся написать.

Впрочем, хотя роман называется «История мистера Полли», в нем заключена не одна, а целых три истории этого социального и психологического типажа.

Первая из них — это история формирования человека, которому только и дорога в приказчики. Его ничему не сумели толком научить, даже таким элементарным вещам, как грамота и логическое мышление. Речь у него, правда, какая-то больно уж затейливая и причудливая, но это — просто из желания скрыть, что он не знает, как произносятся многие слова. Вот он и коверкает все слова подряд: лучше слыть остряком, чем невеждой. Он открыл для себя Рабле и Боккаччо, но в его среде никогда не произносили этих имен, и он придумывает собственную их фонетическую интерпретацию. Рабле превращается у него в Рабулюза, Боккаччо — в Бокащью. Впрочем, винить его не приходится, поскольку в Англии принято все фамилии, за исключением восточных и тех, что пишутся кириллицей, воспроизводить в их национальном написании, а откуда бедняге Полли и его друзьям-приказчикам знать, какие правила чтения придумали себе эти французы и итальянцы? Хоть в английских бы разобраться!

И все-таки Альфред Полли и два его друга из галантерейной лавки — существа отнюдь не безнадежные. Они не были предназначены от рождения к той именно роли, какую им пришлось играть в жизни. Но их так изуродовали школа и среда, в которой они выросли, что они оказались непригодны к какой-нибудь лучшей профессии. В зачатке они обладают нормальными человеческими качествами, и в двух из них даже бродит какое-то художественное начало. Коверкая слова из самозащиты, Полли постепенно развивает в себе потребность искать оригинальные определения всему окружающему, причем они далеко не всегда оказываются так нелепы, как можно было бы опасаться. А в его друге Парсонсе бушует художник-ниспровергатель. Правда, иначе, чем в оформлении витрины, ему негде проявиться, но право на самовыражение он отстаивает до конца и не в одних только словесных баталиях. Витрину, оформленную им согласно своим представлениям о прекрасном, он уступает врагу, лишь потерпев поражение в кулачной схватке. Конечно, его уволили, но он ушел с высоко поднятой головой.

И еще есть у них всех одно замечательное качество — молодость. Они переживают ту пору жизни, когда чувства еще не притупились, мир открывается с неожиданных сторон и так легко почувствовать себя исследователем новых земель, странствующим рыцарем, вообще — кем угодно. За полтора десятилетия до того, написав свой первый «приказчичий» роман «Колеса фортуны», Уэллс об этом как-то не задумывался. Его собственная молодость была так трудна, что он не понимал — по-своему и она прекрасна. А ведь у Полли и его друзей есть перед ним, былым, немалое, пусть и очень своеобразное преимущество: они довольствуются немногим, ни к чему особому, требующему напряжения духовных сил, не стремятся, а значит, и способны отдавать всю полноту чувств каждой минуте своей жизни.